— Не спится, — бодро отозвался бывший
участковый. — Да и неловко как-то, еще смеяться начнут… А ты чего в такую
рань?
— Петрович, ты Зюзю знаешь?
— Зачем он тебе?
— И что ты за человек? — возмутилась я. —
Никогда не ответит: да, мол, знаю, или нет, не знаю, сразу вопросы задавать.
— Ну, знаю я Зюзю. Совершенно непутевый парень.
Наркоман. Что с такого возьмешь? Родители у него хорошие люди, отец начальником
мастерских на заводе работал, пытались его лечить, без толку. Купили ему
«малосемейку» и рукой махнули. А что с таким сделаешь?
— А живет на что?
— На что они живут? Правда, ни на чем таком он ни разу
не попадался.
— А какие у него отношения со Шмелем?
— Со Шмелем? — Бывший участковый отряхнул
спортивный костюм. — Какие у них могут быть отношения? Валентин
Владимирович у нас фигура, а Зюзя что? Тьфу… Наркоша, одним словом. Так зачем
он тебе сдался?
— Так, интересуюсь. А где живет этот Зюзя?
— В «малосемейке», за универсамом. Номер квартиры не
помню, первый этаж, последняя дверь по коридору, окна во двор. Навестить
хочешь? Может, все-таки сообщишь, с какой целью?
— Сообщу, если в гости соберусь, — пообещала я и,
сделав три обычных круга по стадиону, отправилась домой, а затем на работу.
Ближе к двенадцати я собралась домой, чтобы накормить Сеньку
обедом и проверить, чем он занят. Путь мой лежал мимо универсама, и я вроде бы
между прочим свернула во двор, где находилась «малосемейка», в которой жил
Зюзя. Могу поклясться, что никакой цели у меня не было, возможно, чуть-чуть
любопытства, но серое девятиэтажное здание выглядело так уныло, что любопытство
разом испарилось. Скорее из упрямства я немного постояла возле детской
песочницы, пялясь на первый этаж и прикидывая, какую угловую квартиру Петрович
имел в виду. Мимо проходила старушка с большой хозяйственной сумкой, полминуты
назад она вышла из подъезда «малосемейки», и я совсем было собралась обратиться
к ней с вопросом, но вовремя вспомнила, что ни имени, ни фамилии Зюзи я не
знаю, а спрашивать: «Вы не скажете, в какой квартире живет Зюзя?» — сочла
неуместным. Между тем женщина посмотрела на меня как-то чересчур пристально и
вдруг спросила:
— Кого-нибудь ищете?
Грех было не воспользоваться предлогом что-либо разузнать, и
я затараторила:
— Не скажете, в угловой квартире на первом этаже кто
живет?
— Я живу, — насторожилась она, взгляд ее стал не
просто пристальным, он прожигал насквозь.
Тут я обратила внимание на внешность женщины, то есть
заметила не только хозяйственную сумку и благородную седину, но и кое-что еще.
Этого «еще» было более чем достаточно, чтобы спешно ретироваться со двора и
навеки забыть сюда дорогу, ибо бабуля походила на нечто среднее между
бультерьером и сержантом срочной службы. В общем, надо было либо бежать сломя
голову, либо внятно, а главное, правдоподобно объяснить свое присутствие во
дворе, чтобы не оказаться разорванной на части.
— Сестра встречается с молодым человеком, —
надеясь, что мои глаза являются в настоящий момент зеркалом честнейшей в мире
души, начала я. — Знаю, что живет он здесь, на первом этаже в угловой квартире.
Их дружба мне не очень нравится, я хотела бы встретиться с его родителями…
— Нет у него никаких родителей, — порадовала меня
женщина, как видно, не в силах дождаться конца моей тирады, и ткнула пальцем в
правый угол дома. — Не знаю, что у вас за сестра. — В этом месте
старушка-фельдфебель окинула меня взглядом, здорово напоминающим рентген, но,
как будто не обнаружив в моем анатомическом строении никаких отклонений от
нормы, заметно смягчилась и добавила совершенно другим голосом:
— Парень он совсем пропащий. — Голос понизился до
шепота. — Наркоман. Об этом вся улица знает, а участковому наплевать. Сто
раз ему говорила: убери его отсюда… — Старушка махнула рукой и закончила
совершенно неожиданно:
— В милиции одни жулики. — Рванула с места, бросив
через плечо:
— Спасайте сестру.
Я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя, и сделала
несколько шагов в сторону окон Зюзиной квартиры. Надо сказать, что прямо
напротив них, ближе к забору, метрах в пяти от тротуара произрастали кусты
акации. И тут я вдруг уловила движение в кустах, а затем приметила мелькнувшую
между веток футболку, белую с синими полосами. Точно такая или очень похожая
имелась в гардеробе племянника, поэтому, ускорив шаги, я раздвинула ветки и
увидела Сеньку в компании Чугунка. Чугунок попытался .спрятать сигарету, а
Сенька сделал страшные глаза и чересчур испуганно пролепетал:
— Только маме не говори.
Я ухватила племянничка за уши и максимально приблизила его
лицо к своему, после чего, мрачно усмехаясь, могла констатировать: табаком от
него не пахнет. Дураком парень не был и заметно скис. Я обратила свой взор на
Чугунка, который торопливо прятал окурок в карман, и сказала ядовито:
— Ты на всю жизнь останешься коротышкой. А еще хотел в
баскетбол играть.
— Я не курю, — заявил он и вздохнул, а я злорадно
улыбнулась.
— Конечно, именно это я сейчас и видела: ты не курил.
— Ну чего ты, Дарья, — загнусил Сенька, делая
Чугунку какие-то тайные знаки.
— Ничего, — отрезала я сурово. — Марш домой.
