— Девять и шесть — точняк, — заявил он, влезая на
стул. Как я уже говорила, Васька коротышка, и ноги его до пола не доставали,
когда он устроился на стуле.
— Чего? — не поняла я.
— Ну, номер этот. Я в кусты лазил, когда ты решила
через балкон махнуть, оттуда наблюдать лучше. Но кот уже сидел там и одну
циферку успел попортить, но девять и шесть — точняк, зуб даю, а чего между
ними… — Васька развел руками и пригорюнился. — И что обидно, я ведь этот
«Опель» тоже видел, вылетел из-за угла, я еще в сторону отскочил, нет бы на
номер посмотреть, а я только матюгнулся вдогонку… знамо бы дело… Дарья, мы все
в ментовку пойдем, пацаны так и решили…
— Зачем в ментовку? — испугалась я. — Чего
опять натворили? Мало мне своих бед…
— Мы свидетельствовать пойдем, вот зачем. Чтоб они на
тебя своих собак не вешали. Менты народ подлый, запутают с протоколами и всякой
там хреновиной…
— Марш отсюда! — рявкнула я и ткнула пальцем в
сторону двери для убедительности. — Защитничек… Лучше б курить бросил,
порадовал.
Чугунок стрелой вылетел в коридор, забыв закрыть дверь,
затем вернулся на цыпочках и аккуратно прикрыл ее. Я же взяла карандаш,
написала на листе бумаги цифры 9 и 6, оставив между ними пустое пространство, и
на него уставилась. 9 и 6, а мне казалось 196; если Чугунок прав и он
действительно видел две эти цифры, то между ними может быть любая из девяти. А
почему тогда не единица? Номер «Опеля» 916? Еще часа полтора я размышляла над
этим, а затем, отыскав в справочнике нужный телефон, позвонила Родионову. Он
сам снял трубку.
— Слушаю.
— Александр Сергеевич, — запинаясь, начала
я. — Это Дарья Агафонова. Кажется, я вспомнила номер «Опеля». Девятьсот
шестнадцать. И номера точно наши, потому что в противном случае я что-нибудь бы
подумала, а я не подумала, значит, ничего такого не было.
— Ясно, — обрадовался Родионов. — Спасибо,
Дарья Сергеевна. Если еще что вспомните, сразу звоните.
Мне показалось, что он хихикнул, но утверждать это я бы не
стала, и все же, вешая трубку, чертыхнулась. Ничего не поделаешь, этот Родионов
убежден в моей виновности. Что ж, придется самой о себе позаботиться, чтоб не
оказаться в тюрьме. Я решительно сняла телефонную трубку и набрала номер.
Звонила я начальнику ГИБДД города, его сын, кстати сказать, четвертый год
занимался в нашей школе и делал успехи. До Антипова я дозвонилась с третьей
попытки и начала с места в карьер:
— Валерий Иванович, на нашу клумбу хулигански наехали.
Ребятишки видели синий «Опель», вроде бы номер девятьсот шестнадцать или
похожий… Может, кто из родителей, что детей встречают, постарались? Я их осенью
заставлю все клумбы перекапывать…
— Узнаем, — заявил Валерий Иванович. —
«Опель», значит? Синий… так и запишем. Перезвоню минут через пятнадцать.
Он позвонил через десять:
— Терентьев Виктор Кузьмич. Есть у нас такой?
— Сейчас по журналу проверю. Спасибо вам огромное. А
адреса случайно нет, чтоб окончательно увериться?
— Есть и адрес, записывайте.
И я торопливо записала: проспект Космонавтов, дом тридцать
шесть, квартира восемнадцать. Ну и что теперь? Сообщить об этом Родионову?
Сообщу, он арестует несчастного Терентьева, а это вовсе не Синий пиджак. Нет,
для начала мне надо на него взглянуть. Я перевела взгляд на часы, нормальные
люди в это время скорее всего работают, но на месте мне все равно не усидеть, к
тому же Синий мало походил на нормального. Я взяла со стола бумажку с адресом и
покинула школу. Проспект Космонавтов находился в районе новостроек, и
добиралась я туда троллейбусом ровно сорок минут. Вообще-то я предпочитаю
ходить пешком, и эта поездка меня изрядно утомила, однако были в ней и свои
положительные стороны. За сорок минут я успела успокоиться и даже выработать
какое-то подобие плана. Еще минут пятнадцать я потратила на поиски тридцать
шестого дома. Располагался он за большим сквером, и обнаружить его оказалось делом
непростым, тридцать четвертый на виду, тридцать восьмой тоже, а вот тридцать
шестой точно черти слопали. Редкие в это время прохожие качали головами и не
могли объяснить, куда подевался тридцать шестой дом. Выручила моя врожденная
гениальность, я обошла сквер и уперлась в девятиэтажку с цифрой тридцать шесть
на фасаде. Труды мои были вознаграждены, потому что не успела я войти во двор,
как тут же увидела «Опель» с номерным знаком 916. Сердце забилось чаще, и я
даже немного постояла, боясь, что оно возьмет да и выпрыгнет, весьма некстати,
если учесть, что я продвинулась в своих изысканиях и почти нашла Синего.
Прогулявшись по двору, я направилась к первому подъезду и поднялась на
четвертый этаж. План мой был исключительно прост: если в шестнадцатой квартире
живет Синий пиджак, я звоню Родионову. Синий, безусловно, узнает меня и, очень
возможно, начнет охоту (в фильмах, что я время от времени смотрела, именно так
все и происходило), тем самым убийца быстро себя изобличит. А меня, само собой,
будет охранять симпатичный Родионов или, на худой конец, участковый. Если же в
шестнадцатой квартире живет вовсе не предполагаемый убийца, я побалую его
сказочкой, которую придумала по дороге, и попытаюсь узнать, как его машина
оказалась у Синего пиджака.
Собравшись с силами, я нажала кнопку звонка. Послышались
торопливые шаги. Дверь открылась, а я выпучила глаза: передо мной стоял Тошка
Сидорчук, которого я уже некоторое время прочила в чемпионы.
— Дарья Сергеевна, — расплылся он в улыбке, —
проходите. Вот мамка-то обрадуется.
Мамка в самом деле обрадовалась, причем до такой степени,
что забыла поинтересоваться, по какой надобности меня черт принес.
— Ой, Даша, — пропела она, появляясь из
кухни. — Проходи. Я тебя сейчас таким пирогом угощу…
Надо пояснить, что во времена, когда я еще не была
директором, Ольга работала у нас в школе аккомпаниатором, потом занялась
бизнесом, говоря проще, стала торговать на рынке, и теперь виделись мы редко.
Переезд на новую жилплощадь и появление некоего Терентьева Виктора Кузьмича в
ее жизни было для меня неожиданностью.
— Хорошая квартира, — закинула я удочку,
осматриваясь.
— Да… большая… правда, никак не привыкну, и район не
очень. У нас дворик был тихий, а здесь… но сколько можно в «хрущевке» жить?
Тошка растет, ему комната необходима. Да и Виктору Кузьмичу кабинет… Мы его и
мою квартиры продали, добавили денег и эту купили, четырехкомнатную.
— Значит, ты замуж вышла? — сообразила я.
— Ага. — Ольга улыбнулась и скороговоркой
выпалила:
— Он хороший и Тошку любит, и вообще мы хорошо живем.
Виктор Кузьмич мужчина непьющий, конечно, постарше меня, но это, может, даже
хорошо…
