В восемь, загнав мальчишек домой и накормив их ужином, я
устроилась возле телевизора с намерением послушать городские новости. День
прошел спокойно: ни пожаров, ни трупов. С некоторым чувством досады я нажала
кнопку на пульте, швырнула его в сторону и просидела с книгой в руках до
половины десятого, говорю «просидела», потому что ни разу ее не перелистнула.
Без пятнадцати десять я вышла на ежевечернюю пробежку и обнаружила Андрюху
Коломейцева, который, застенчиво улыбаясь, стоял на углу в спортивном костюме.
Не говоря ни слова, я направилась в сторону стадиона, по громкому сопению за
спиной определив, что Андрюха присоединился ко мне. Мы как раз сворачивали в
переулок, который вел непосредственно к воротам стадиона, когда из-за угла
соседнего дома вывернула машина. Все дальнейшие события развивались так
стремительно, что я с трудом могу восстановить их последовательность.
Появившись из-за угла, машина набрала скорость и влетела на тротуар, Андрей
крикнул: «Дарья!» — я обернулась и в ужасе замерла. Участковый прыгнул в мою
сторону, я полетела в кусты от удара в грудь, а Андрюха упал, кувыркнулся и
только чудом избежал колес явно свихнувшейся «Нивы». Машина притормозила и
начала разворачиваться. Я бросилась к Андрюхе, который почему-то не шевелился,
и заорала во все горло, потому что поняла: тот, кто сидел в «Ниве», в самом
деле спятил и твердо вознамерился нас переехать. Ухватив Андрюху за шиворот, я
попыталась оттащить его в кусты, прекрасно понимая, что шансы спастись равны
нулю. Но я все-таки попробовала, и тут случилось нечто совершенно невероятное.
Когда «Нива» была от нас не более чем в пяти метрах, грохнул выстрел, затем еще
один, и еще, машину занесло влево, и этих нескольких секунд мне как раз
хватило, чтобы добраться до кустов вместе с участковым. Машина каким-то
фантастическим образом развернулась почти на месте и скрылась в переулке, а я
оказалась в объятиях Родионова и, вместо того, чтобы вести себя достойно и
попытаться задержать свихнувшуюся «Ниву», уткнулась лицом в его грудь и даже
всхлипнула.
— Как раз этого я и боялся, — пробормотал
Александр Сергеевич, пряча пистолет в ветровку
А я пришла в себя, отстранилась, пытаясь понять, что он имел
в виду, и все свое внимание сосредоточила на Андрюхе. Тот был в сознании и громко
поскуливал, держась за правую ногу.
— Его не задело? — спросил Родионов, положив руку
на плечо, мое, а не Андрюхино.
— Ударило бампером. — Ощупав ногу друга детства, я
поняла, что она сломана, и скорее всего в двух местах. — Потерпи, —
попросила я. — Сейчас «Скорую» вызовем.
— Я терплю, — отозвался Андрюха. Голос его дрожал,
а зубы клацали довольно громко.
— Ты меня спас, — похвалила я.
— А ты меня. Как думаешь, он чокнутый или просто пьян в
стельку?
— Чокнутый, — решила я, а Родионов сказал:
— Здесь рядом телефон. — Но не успел пройти и
несколько метров, как послышалась милицейская сирена, а затем и сама милиция в
виде патрульной машины явилась нашим очам.
Родионов торопливо что-то объяснил им, вызвали «Скорую», она
приехала в рекордные сроки, я имею в виду, прошло минут двадцать, не больше, а
«Скорая» уже тут как тут. Андрюху загрузили в машину, и мы с Александром
Сергеевичем поехали с ним, сопроводив его до самого приемного покоя. Передав
Андрюху с рук на руки заботливым врачам, мы вышли из здания больницы. Родионов
закурил, а я подумала, что неплохо бы посидеть на какой-нибудь скамеечке и
малость отдышаться.
— Как дела? — подмигнув, спросил Александр
Сергеевич. Я пожала плечами, потому что свое душевное состояние определить
затруднялась. — Вы постойте здесь, на крылечке, а я, пожалуй, позвоню.
Отсутствовал он недолго, я, облокотившись на перила,
разглядывала цветник в сгустившихся сумерках, но, признаюсь, мало что видела.
Вернувшийся Александр Сергеевич подхватил меня под руку и ненавязчиво прижал к
себе. Я покосилась на него, пытаясь по выражению лица определить, как стоит
расценивать данный факт, а он сообщил, хмуря брови:
— Машину нашли.
— А этого сумасшедшего?
— Нет.
— Ну ничего. Определить владельца по номеру машины
труда не составит.
— Думаю, что настоящий владелец знать не знает, кто
раскатывал на его машине.
— Вы считаете, машину угнали, как в случае с
«Опелем»? — озарило меня. Надо отдать мне должное: иногда я неплохо
соображаю.
— Конечно, — вздохнул Родионов, — и он опять
от нас ушел.
— Кто? — насторожилась я.
— Убийца, разумеется.
— Так вы… — Я открыла рот и некоторое время
(продолжительное) забывала его прикрыть.
— Дарья Сергеевна, — наставительно изрек
Родионов. — Если вы что-нибудь знаете, самое время вам все мне рассказать.
— Ничего я не знаю, — испугалась я. — Я вам
все рассказала. А почему вы думаете… Вы действительно ожидали чего-то в этом
роде? — Он вздохнул и отвернулся, а мне все стало совершенно ясно. Я
нахмурилась и все же решила кое-что прояснить:
— Так вы поэтому начали бегом заниматься? То есть я
хочу сказать, вы продолжали находиться на работе? И гвоздика… — Если бы взгляды
могли убивать, Родионов уже валялся бы возле моих ног бездыханный, но он даже
не рухнул (к сожалению), правда, выглядел совершенно несчастным, так что, если
бы не его коварство, мне бы стало жаль человека.
— При чем здесь гвоздика? — обиделся он. —
Гвоздика совершенно не поэтому… Между прочим, я за вашу жизнь беспокоился и
оказался прав.
— А я вас беспокоиться не просила. Спасибо вам,
конечно… — Фраза прозвучала чересчур саркастически, Родионов потупил взор и
заявил:
— Ничего-ничего, это мой долг. А гвоздику я принес,
потому что… Вообще-то я хотел принести букет роз. Большой. Но, во-первых, денег
не хватило, а во-вторых, постеснялся. Конечно, стесняться тут нечего, но… вы
женщина, как бы это сказать… Короче, вполне могли послать меня к черту, да еще
и букет вдогонку швырнуть.
— Это кто вам сказал? — насторожилась я.
— Никто мне не говорил, — пожал плечами
Родионов. — Я сам все вижу.
— Очки купите, — посоветовала я, останавливая
такси.
— Куда вы? — спохватился он.
— Домой. У меня там двое детей и собака.
— Дайте я вас хоть провожу.
— Пожалуйста, — хмыкнула я. — Тогда такси за
ваш счет.
