Сняв туфли и сунув их в карманы джинсов, я быстро спустилась
с лестницы, дверь подъезда хлопнула, я выждала несколько секунд и бегом
пересекла холл. Приоткрыла дверь и выглянула: возле подъезда горел фонарь, вся
площадка перед домом как на ладони, и при этом никакого намека на чье-то
присутствие. Бежевый точно испарился. За углом была стоянка, вряд ли он явился
пешком, выходит, на спуск по лестнице я потратила гораздо больше времени, чем
ожидала, и парень успел покинуть двор. Крадучись, все еще босиком, я добралась
до угла и выглянула. На стоянке темнели три машины, огни не горели и вообще не
похоже, чтобы в них кто-то был. Хотя Синий мог затаиться, чтобы проверить, не
следят ли за ним. Держась в тени, я прошла еще несколько метров, не спуская
глаз с машин, и в конце концов обогнула стоянку по кругу. Машины, вне всякого
сомнения, были пусты. Я настолько осмелела, что подошла вплотную и заглянула в
каждую из них. В крайней досаде на свою бестолковость я бросилась на улицу:
здесь тоже горели фонари, и в их свете не наблюдалось ни машин, ни прохожих.
Мерзавец меня перехитрил. Он мог оставить машину довольно далеко от дома, свернул
за угол, а я свернула за другой, что дало ему возможность незаметно исчезнуть
со двора.
— Поздравляю, — сказала я вслух. — Ты чемпион
среди разинь. И с чем теперь идти в милицию?
Да, было отчего кусать локти: я по-прежнему ничего не знала
о Синем — ни имени, ни номера машины. Впрочем, с его страстью к чужим машинам
номер мог ничего не дать. Оставалась одна надежда: Турок должен знать этого
парня. Я расскажу ему о визите, и очень может быть… В этот момент я как раз
подошла к подъезду, и совсем иная мысль пришла в мою многострадальную голову: а
что, если Синий никуда не уходил? Что, если он хлопнул дверью, а сам укрылся в
подъезде и сейчас меня там поджидает? «Глупости», — попыталась я урезонить
разыгравшееся воображение, которое услужливо демонстрировало картины одна
другой мрачнее: нож, пистолет, лужа крови… Если он хочет убить меня, то ничто
не мешало ему сделать это несколько минут назад и напасть в тот момент, когда я
покидала подъезд. Но такая мысль как-то не очень прижилась и меня совсем не
успокоила. Я немного пробежалась вдоль фасада и смогла обнаружить осколок
кирпича внушительных размеров. Воодушевившись, я уверенно (как мне казалось)
распахнула дверь подъезда и вошла. Ни души. Спрятаться можно только возле
лифта. И там никого. В несколько прыжков я поднялась по лестнице, увидела
открытую дверь квартиры Турка и застонала:
— Дура несчастная, я же забыла ее захлопнуть.
А что, если тип, спрятавшись возле лифта, дождался, пока я
выйду на улицу, а потом спокойно поднялся сюда? В двух уровнях и трехстах
квадратных метрах сколько угодно места, чтобы надежно укрыться, а потом
неожиданно напасть. «Ну и пусть там сидит», — разозлилась я, подскочила и
быстро захлопнула дверь, кинулась к двери напротив, на ходу ища ключи, уронила
туфли, испуганно вздрогнула, боясь, что Синий наблюдает за мной в «глазок» и
может появиться в любой момент. Вывернув все карманы, я вспомнила, как
самолично спрятала ключи под пуфиком в ванной Турка, и застонала. Вцепилась в
кирпич покрепче и посоветовала себе начать соображать. Перспектива сидеть в
подъезде всю ночь мне не улыбалась, ключи от моей квартиры в сумке, а сумка
находится за дверью, перед которой я танцую в настоящий момент. Можно пойти в
милицию… но тогда грош цена всем моим стараниям подружиться с Турком. Он
заявит, что понятия не имеет, кто к нему приходил, и на этом дело может и
кончиться. К тому же до милиции еще надо добраться… Торчать перед запертой
дверью глупо. Дверь в лоджию у меня должна быть открыта, по крайней мере я не помню,
чтобы закрывала ее. Я торопливо поднялась на третий этаж, здесь была всего одна
квартира, а дальше лестница на крышу. Не выпуская кирпич из рук и по-прежнему
без обуви, я устремилась к ней, распахнула, вошла и… глухо простонала. Она вела
на чердак, темный, необъятных размеров и совершенно мне ненужный. Впрочем, на
худой конец и чердак сгодится. Я поплотнее закрыла дверь, стараясь не шуметь, и
сделала несколько шагов на ощупь. Чуть левее пробивался свет, я устремилась
туда и обнаружила окно, запиралось оно на задвижку, и через две минуты я уже
была на плоской крыше, повертела головой, пытаясь сориентироваться, и с
облегчением вздохнула: вот она, пожарная лестница, а вот там должна быть Иркина
лоджия. Надо сказать, радость моя была вполне объяснимой, потому что крыша
выглядела ох как непросто, и все благодаря расположению квартир. На первом и
втором этажах было по четыре квартиры, а на третьем, как я уже сказала, только
одна. Квартиры на втором этаже тоже располагались своеобразно: две в одном
крыле и две в другом, причем две, а может, и три из них в двух уровнях, в
результате всех этих архитектурных изысков крыша была многоступенчатой. Прямо
по моему курсу оказались мансардные окна одной из квартир (наверное, той, что
на третьем этаже), и хоть были они темные, но я постаралась прошмыгнуть мимо
них незаметно, достигла перил пожарной лестницы и наконец-то рассталась с
кирпичом. Спуск прошел без осложнений, первой остановкой на моем пути была
нужная мне лоджия, и я мысленно перекрестилась, обнаружив ее дверь открытой.
Оказавшись в квартире, я везде включила свет, на всякий случай заглянула во все
углы, а потом прокралась к входной двери. Ничего достойного внимания. Я
поскучала немного, вздохнула и пошла спать. Мне приснился кошмар: Синий нашел
ключи под пуфиком, проник в квартиру и стоял с занесенным надо мной топором. Я
заорала так, что заложило уши, вскочила и поняла, что это не я кричу, это
всего-навсего звонит телефон прямо у меня над ухом.
— Дарья, — позвал Турок, когда я сняла
трубку. — Слышь-ка, у тебя чего есть, а?
— В смысле похмелиться?
— Ну…
— А ты где?
— Дома, конечно. Ох, как башка болит… У тебя анальгин
есть?
— Анальгин тебе не поможет. Сейчас за пивом схожу.
— Ага. И за водкой.
— Водки выпьешь и опять заведешься.
— Не-а, я слово себе дал. Сегодня похмелюсь, а завтра —
все, трезвость — норма жизни. Зайди, я тебе денег дам.
— У меня есть, — буркнула я. Нужный мне продукт я
приобрела в трех шагах от дома и через полчаса с момента звонка Турка уже
стояла перед дверью его квартиры.
Открыл он далеко не сразу, а когда это событие произошло,
стало ясно: Турок смог что-то обнаружить из своих обширных запасов и успел
«поправиться», то есть он поправился до такой степени, что еле стоял на ногах.
— Ты ж в завязках, — возмутилась я.
— С завтрашнего дня, — поднял палец Коля и кивнул:
— Проходи. Пить будешь?
— Ни за что. Я вчера чуть не умерла.
