— Что значит «зачем»? Это мой дом. Да если хочешь
знать, у меня там деньги. Они мне пригодятся. И еще мне могла звонить сестра,
нужно проверить автоответчик. Еще надо решить, что делать с Сенькой…
— Хорошо, — кивнул Родионов, сворачивая на
перекрестке в направлении моего дома.
В серой предутренней мгле мы остановились возле подъезда.
Фонари не горели. По непонятной причине мне вдруг сделалось так страшно, что я
твердо решила: ни за что не выйду из машины.
— Идем, — кивнул Сашка и открыл дверь. Я .тряхнула
головой, посоветовав себе не падать духом. В подъезде свет горел только у нас
на первом этаже. Я открыла дверь. — Подожди. — Родионов вошел,
включил свет, осмотрел комнаты и кивнул мне. Или он меня запугивает, или мои
дела ни к черту. А с какой такой стати Сашке меня запугивать? Я загрустила и
даже не сразу вспомнила, зачем приехала сюда. — Десять минут тебе хватит? —
спросил Родионов, и я торопливо кивнула в ответ. — Жду в машине, думаю,
лишние предосторожности не помешают. А ты, когда будешь готова, мигни светом в
кухне, я за тобой приду. Дверь запри…
Он вышел, я заперла дверь и решила, что все происходящее никуда
не годится. Никто не смеет запугивать меня до такой степени, что руки дрожат, а
мозги начисто отшибает. Просто безобразие какое-то. Я прошла в кухню,
неизвестно кому показала язык и решила выпить кофе. А Родионов пусть ждет, где
это он видел, чтобы женщина успела собраться за десять минут? Я включила
электрический чайник и вдруг обнаружила, что он еще теплый."Я только что
вошла в квартиру, а мой чайник теплый", — сказала я самой себе
медленно, почти по слогам, и хотела взвыть, но вспомнила, что Родионов только
что осмотрел квартиру и никого не обнаружил, а дверь за ним заперла лично я. У
меня еще четыре окна… святые угодники…Я посмотрела в окно: Родионов стоял возле
машины и бдительно вглядывался в темноту. Я посоветовала себе, не впадая в
панику, как следует осмотреться, а уж потом кричать «караул», схватила топорик
для рубки мяса и почувствовала себя гораздо увереннее. Две чашки почему-то
стояли рядом с мусорным ведром, точно кто-то сунул их туда в большой спешке.
Конечно, в прошлый раз, покидая квартиру, я торопилась, но такое мне бы в
голову не пришло, и зачем, скажите на милость, мне две чашки, если я была одна?
Возле батареи лежал пакет, я заглянула в него и обнаружила сосиски и хлеб,
порезанный кусками (сосиски свежие, хлеб мягкий); может, у меня наметились
большие проблемы, а я об этом еще не знаю? Тихо поскуливая от беспокойства за
свою психику, я прошлась по квартире. У меня точно наметились проблемы: вроде
бы все на месте, но все не так. Покрывало стелила не я, стул передвинут и… пора
звонить 03. Я прошлась по Сенькиной комнате и тут обратила внимание на окно:
оно было закрыто, но не заперто. Окно выходило на улицу, а не во двор, и если в
квартире кто-то был… Я шарахнулась в прихожую, забыв про вещи, схватилась за
ручку входной двери, вспомнила наставления Родионова, вернулась в кухню,
мигнула светом и с большим облегчением покинула квартиру. Позвонить сестре
можно и от Родионова…Я спустилась по трем ступенькам и оказалась между двумя
дверями, в так называемом тамбуре. И тут до меня вдруг дошло, что Родионов меня
не встретил, а между тем мне было сказано посигналить светом и ждать, а я… Что
ж теперь, в квартиру возвращаться — два шага, и я на улице и где, черт его
дери, Александр Сергеевич?
— Ку-ку, — ласково пропел кто-то за моей спиной.
«Придурок», — собралась ответить я, но тут что-то
опустилось на мой затылок, и я только-то и успела, что прокуковать в ответ:
— Ку…
Кто-то брызгал мне в лицо водой, я разлепила веки и в первое
мгновение ничего не смогла разглядеть, в глаза мне ударил свет фонаря, я
зажмурилась и застонала, хотела прикоснуться к своему многострадальному затылку
с намерением убедиться, что он есть, но оказалось, что руки у меня крепко
связаны какой-то клейкой лентой. Также, как и ноги, я подергала ими и,
убедившись в этом, решила сосредоточиться на чем-нибудь одном, к примеру, на
типе, который направил луч фонаря мне в лицо.
— Эй, — позвала я. — Вы хотите, чтобы я
ослепла? — Голос мой прозвучал чересчур громко и как-то странно, боль в
затылке беспокоила, и соображала я пока неважно. Но одно было несомненно: мы в
каком-то просторном пустом помещении, скорее всего в подвале. По соседству
премерзко хихикнули и заявили:
— Если б я хотел, чтоб ты ослепла, то давно бы вырезал
тебе глаза. — Рядом с моей щекой в луче света появился нож.
— Еще один маньяк, — простонала я,
отворачиваясь. — Навязались на мою голову… — За маньяка он неожиданно
обиделся.
— Заткнись, — прикрикнул он злобно, но нож убрал,
чему я, по понятным причинам, обрадовалась.
— У вас вода есть? — спросила я, желая оттянуть
время, чтобы окончательно прийти в себя и придумать что-нибудь гениальное для
своего спасения.
— Нет, детка, — хихикнул он. — Очень сожалею,
но придется тебе обойтись без воды.
— Как нет? — Я подняла связанные руки и коснулась
своего лица: оно было еще мокрым. — Вы ж мне водой в лицо плеснули.
— Так вся кончилась, — порадовал он. — Ладно,
дам тебе воды, если будешь умницей.
— Буду, — сразу же согласилась я.
— Молодец, — похвалил он.
— А вы меня отпустите? — сочла я возможным начать
задушевную беседу.
— Когда? — спросил он.
— Ну, лучше бы, конечно, сейчас, если вы не против.
— Слушай, ты, — голос его изменился, дурашливости
в нем поубавилось. — Не зли меня, не то очень пожалеешь.
— Чего вы разозлились? — удивилась я, устраиваясь
поудобнее, машинально отмечая, что сижу я на бетонном полу, привалившись к
кирпичной стене, и это точно какой-то подвал… если б свет не бил в глаза, я
смогла бы увидеть, что это за чертово место. — Мне страшно, и я бы хотела
хоть что-то узнать о своей дальнейшей судьбе.
— Узнаешь, — хмыкнул он. — А пока расскажи,
что ментам известно обо мне.
— А кто вы? — спросила я.
