В конце концов приступ паники пошел на убыль. Он понял, что находится в безопасности. И только тогда увидел, что добрался до места назначения. Он находился в легендарном Глазу.
22
Снизу он всегда воспринимал Глаз Циклопа как логово какого-то хищного чудовища или большую пещеру. В его крыше бросалась в глаза темная зияющая прорезь, пробитая, словно кинжалом, водой, которая стекала там на протяжении миллионов лет. Но теперь, оказавшись внутри, Хью обнаружил, что это не пещера, а скорее ниша тридцати футов глубиной и около сотни футов высотой. За минувшие зоны хрупкий черный диорит выкрошился из-под нависшей брови, оставив толстый слой сырого рыхлого дерна.
Три женщины — а теперь еще и Хью — проникли туда через середину двугранного угла, образовывавшего левый угол века Глаза. Двугранный угол уходил вверх, в не желающую рассеиваться дымовую шапку, и, изгибаясь вверху, представал намного темнее и толще. При взгляде с другого направления, с более чистым камнем, крыша, возможно, показалась бы взлетающей вверх воздушно-легкой скульптурой. Отсюда же бездонный и словно прогнивший Глаз угрожающе нависал над ним.
Далеко внизу Хью разглядел смутно вырисовывавшийся в дыму выступ. Он относился к старому маршруту, классической Североамериканской стене. Не исключено, что женщины могли спуститься туда, чтобы использовать выступ для устройства бивака. Хотя он казался слишком маленьким для того, чтобы на нем могли устроиться три человека. Кроме того, женщины шли своим собственным маршрутом, горделиво отказываясь пользоваться тем, что оставили для них предшественники. Их лагерь следовало искать где-нибудь выше, под нависавшей дугой. Просто его трудно было разглядеть в дыму.
Хью мог установить якорь на том самом месте, до которого добрался, и тихонько дождаться, когда Огастин присоединится к нему и возьмет на себя инициативу. Его все еще трясло после отчаянного трюка, он знал, что Огастин захочет первым попасть в последний лагерь восходительниц. Но в таком случае снова окажется, что он, Хью, всего лишь часть штурмового снаряжения Огастина. А ведь он честно заработал право закончить то, что начал.
В действительности лагерь должен был сыграть для Хью в этом восхождении роль вершины. Оттуда его и Огастина и, естественно, всех, кого они там обнаружат, эвакуируют на настоящую вершину, и на этом его взаимоотношения с Эль-Кэпом закончатся. И значит, чтобы доиграть финал, ему требовалось лишь завершить знакомство с Глазом.
Он осмотрел двугранный угол, поднимавшийся вверх и направо к своду. Диоритовые грани были достаточно острыми для того, чтобы выпотрошить человека, если у него хватит дурости свалиться на них, а все видимые зацепки, похоже, плохо держались в своих гнездах. Но светлые отпечатки женских рук на черной скале были видны очень отчетливо, и Хью заставил себя сосредоточиться на раздумьях о том, как подняться выше.
Через несколько минут ему удалось разглядеть остатки лагеря женщин. При взгляде снизу и сбоку он походил на обломки кораблекрушения, застрявшие в небе. Хью начал траверс по стене в том направлении.
Здесь не было никаких естественных полок, ничего подобного «островам» Архипелага, на которых можно было стоять или сидеть. Вместо карнизов женщины построили крохотную вертикальную конструкцию, похожую на летнее жилище обитателей трущоб. Одна над другой висели три хрупкие платформы.
С первого взгляда было ясно, что с конструкцией что-то не так. Причем серьезно. Неподвижно свисали петли. Одна платформа опасно накренилась и располагалась чуть ли не на боку. Ярко-красное полотно нижней платформы разорвалось, и внизу болтался большой клок.
Неудивительно, что Огастин не смог разглядеть, кто остался в лагере, и тем более добраться туда. Болтаясь на расстоянии девяти футов от края крыши, он видел в тот день лишь густые тени, среди которых выделялись блики на алюминиевых трубках да яркая, радостная расцветка нейлона.
Лагерь казался необитаемым. Если в нем и оставалось хоть одно тело, его следовало искать на самой верхней платформе. Хью пополз прямиком туда; зацепки под руками и ногами качались, как гнилые зубы в стариковском рту.
Только сейчас он заметил, что с потолка свисает петлей длинная гирлянда из тибетских молитвенных флагов. Даже без солнца, даже в дыму, даже испачканные пятнами копоти, они сохранили яркость своих красных, синих, желтых и зеленых цветов. Они висели на простой бельевой веревке, какую крайне редко можно встретить в альпинистском хозяйстве. Хью узнал в своих азиатских поездках, что эти флаги представляли собой примитивное устройство по автоматизации молитв. На каждом квадрате материи был напечатан текст молитвы и изображение Лангта — крылатой лошади, похожей на Пегаса, — которая возносит молитвы в небеса каждый раз, когда флажок колеблется под ветром.
Хью попытался представить себе их счастливый маленький лагерь под веселыми флагами. Теперь флаги свисали совершенно неподвижно. Он еще раз обвел взглядом порванное полотно и перекосившуюся платформу. Может быть, начало их восхождения и было благословенным, но вдруг все переменилось. Внезапно.
Он пробрался под их молчаливым гетто, цепляясь за оспины и мелкие ямки в камне. Ямки были наполнены камешками, накопившимися за много лет птичьими погадками, пометом и косточками мелких животных, ставшими за это время скользкими, как шарики от подшипников. Он удвоил осторожность движений.
Он взял вверх, обходя порванную платформу. Туда, вероятно, угодило падающее тело или, возможно, один из мешков со снаряжением. К этому времени он уже почти не сомневался, что «кабанов» нет, а значит, нет и припасов для поддержания жизни. В результате катастрофы, занявшей считанные секунды, восходительницы оказались обречены.
Забравшись повыше, он выровнял вторую платформу и попытался забраться на ее плоскую поверхность. Но его вес сразу же привел в движение все сооружение, платформы закачались, словно колыбели. Заскрипели петли. Алюминиевые трубки со скрежетом уперлись в стену. Хью поспешил остановиться.
К числу естественных свойств узлов относилась способность понемногу распускаться в отсутствие нагрузки, а ведь это место было покинуто… сколько же дней назад? Обломки кораблекрушения могли в любой момент рухнуть в бездну, прихватив с собой и его. Хью быстро, хотя и без спешки, покинул платформу и вновь выбрался на скалу.
Теперь он видел, что верхняя платформа не пуста. Снизу отчетливо выделились контуры человеческой фигуры, лежащей на полотнище, вытянувшись во весь рост.
— Анди? — позвал Хью.
Он сделал это совершенно рефлекторно, из ненужной здесь и сейчас вежливости. Как-никак, пришел к ней домой. Конечно, ответа не последовало. Они пришли слишком поздно. Вероятно, слишком поздно было даже в тот момент, когда он нашел девушку, упавшую в лес.
Он пригнулся, не поднимая головы над полом верхней платформы, настраивая себя на то зрелище, которое ему предстояло увидеть. Такое с ним уже случалось. Ему приходилось видеть смерть, последний раз это была девушка в лесу. Но она погибла за считанные минуты до того, как он нашел ее, а здесь… Он не смог бы, даже под страхом страшной кары или ради великой награды, сказать, сколько дней прошло с тех пор. Лесной пожар уничтожил и время. Ощущение было такое, будто прошло несколько недель.
