А через месяц после отъезда урядника в селение вернулся Назар. Когда слухи о его возвращении дошли до Дарины, она невольно обрадовалась, но и растерялась. Ей не хотелось встречаться с ним и волноваться из-за этих встреч сейчас, когда все ее помыслы и старания были отданы будущему ребенку.
Однако нежеланная и волнующая встреча все-таки произошла. Дарина с матерью и свекровью шли из церкви после воскресной службы, когда им навстречу вдруг шагнул из-за церковной ограды Назар. Молча поклонившись знатным женщинам, он задержал взгляд на выпирающем животе Дарины, который не могла скрыть даже свободная верхняя одежда. Щеки молодой боярыни вспыхнули, глаза заметались. Не решаясь прямо взглянуть в лицо Назару, она, вместе с тем, была не в силах вовсе не смотреть на него и невольно отметила, каким подтянутым и даже суровым стал разудалый охотник, перейдя на службу в княжеское войско. Встреча с ним длилась лишь несколько мгновений, но дум и переживаний после нее Дарине хватило не на один день.
До родов оставалось чуть больше месяца, но о том знали только Дарина, Ольга и Ефросинья, которой дозволялось часто бывать в доме бояр Ходынских и следить за здоровьем молодой боярыни. Ксения не возражала, когда Дарина попросила ее, чтобы роды принимала та же повитуха, которая помогла появиться на свет и самой роженице. Ефросинье предстояло в скором времени не только принять роды, но и уверить всех, что они преждевременные.
Пролетел март, подходил к концу апрель. Всюду буйствовала весна, земля наливалась соками, украшалась зеленью и цветами, а душу Дарины снедала тревога. В один из ярких апрельских дней она услыхала новость, которая к тревоге добавила еще и печаль. Принесла эту новость вездесущая болтунья Фотиния.
— Назар сегодня обвенчался — тот самый, что у князя в войске служил, — тарахтела она, не замечая, как мрачнеет лицо молодой боярыни. — Взял за себя Христину — самую богатую девушку на селе. Да ведь и не удивительно: Христина по нем давно страдала. Но раньше отец не выдал бы ее за Назара, пока тот был бродягой-охотником, а теперь, когда он княжеский дружинник…
Дарина уже не слушала Фотинию. Ее внезапно бросило в жар от этой новости, и она, сняв с плеч покрывало, подошла к окну. Фотиния же, закончив свой рассказ о свадьбе Назара, любопытным взглядом окинула фигуру молодой хозяйки и нараспев заметила:
— А животик-то у тебя такой, словно вот-вот родишь. Не иначе как богатырь будет или двойня.
Фотиния бы и дальше, наверное, продолжала неприятный для Дарины разговор, но тут какой-то шум за окном отвлек ее внимание. Выглянув во двор, она вдруг повернулась к Дарине с удивлением и страхом во взгляде и, всплеснув руками, воскликнула:
— Кажется, боярин Карп вернулся!
Дарина пошатнулась и схватилась за спинку скамьи. И в этот миг до ее слуха долетел скрипуче-грубый голос Карпа.
Фотиния засуетилась и со словами: «Надо встречать хозяина!» кинулась к двери. Дарина же, напротив, убежала в самую отдаленную комнату дома и там уселась в углу за прялку. Вскоре девушка услышала шаги и голоса; руки ее задрожали, сердце заколотилось от страха. Дверь распахнулась; на пороге стоял Карп, а из-за его спины выглядывал Угринец и еще один холоп.
— Что же ты прячешься, почему не встречаешь мужа? — крикнул боярин и кинулся к жене. — Ну-ка, покажи! Говорят, тебе скоро рожать?
Дарина встала и, отпрянув от Карпа, прижалась к стене. Он окинул ее цепким взглядом и пробормотал:
— Не думал, что встречу тебя с таким животом… Нуда ладно, может, хоть ты родишь мне наследника.
Он хотел облапить Дарину, но тут боярыня Ксения, стремительно вошедшая в комнату, остановила его:
— Осторожно, Карп! Береги будущего наследника!
Она встала рядом, ограждая Дарину от Карпа, и боярин нехотя отступил.
— Ладно, обойдусь без объятий. А почему у нее такой кислый вид? Она мне не рада?
— У беременных женщин часто бывают недомогания, — ответила за невестку боярыня.
Карп махнул рукой и вышел из комнаты в сопровождении двух своих самых верных холопов.
С приездом хозяина в доме началась неразбериха. Те немногочисленные ратники, которых Лукьян оставил в поместье, были грубо выдворены холопами Карпа; случилось даже несколько стычек с драками до крови. Вечером Карп собрал свою ватагу на пирушку, которая длилась всю ночь. Дарина слышала, как он похвалялся, что теперь пришло его время, что скоро прибудет сильный татарский воевода и разгонит ратников князя Даниила. Князю же сейчас не до побужских владений, он отвлечен спорами с западными соседями и строительством крепостей.
Слушая эти похвальбы и шум разнузданного пира, Дарина все более мрачнела и впадала в уныние. Надежда избавиться от Карпа оказалась напрасной; он не только не пропал и не сгинул, но и укрепился. Теперь от него не будет житья ни ей, ни ее матери, ни Назару, ни священникам… никому, кроме людей, готовых безропотно покориться Карпу.
Думая об этом, она так и не заснула, а наутро чувствовала себя совсем разбитой. Ребеночек внутри нее бился ручками и ножками, словно стремясь поскорее покинуть тело ослабевшей, готовой пасть духом матери.
Дарине хотелось бы съездить в родительский дом, но она не решалась пройти через двор боярской усадьбы, ще в это время сновали и бранились полупьяные холопы Карпа. Выйдя на крыльцо и оглядевшись, Дарина заметила в конце двора Зиновия. Улыбаясь и похлопывая по плечам своих знакомцев, он уверенно двигался к боярскому дому. Не желая встречаться с ним, Дарина скрылась за дверью. «Если уж этот негодяй осмелился вернуться — значит, плохи мои дела», — подумала она с тоской. Хитрый и острожный Зиновий не стал бы возвращаться, если бы не был уверен в силе своего покровителя.
От волнения у Дарины подкашивались ноги; опершись о столешницу, она внезапно почувствовала слабый приступ боли внизу живота. Боль длилась лишь несколько мгновений, но юная женщина испугалась: она уже знала от Ефросиньи, что так могут начинаться предродовые схватки. Навстречу ей вышла Ксения и позвала невестку сходить с ней в церковь, но Дарина отказалась, сославшись на недомогание. Она не хотела говорить свекрови, что пришло время рожать. Но едва Ксения покинула дом, как Дарина тут же собралась послать кого-нибудь за Ефросиньей. Служанки убирали в большой комнате после ночного пиршества, но Дарина не хотела входить туда, где еще валялись на полу несколько пьяных гостей Карпа. Она решила, что лучше ей послать за повитухой Фотинию, которая в это время обычно перебирала припасы в кладовой. Путь к кладовой лежал через темный коридор, и Дарина, сделав несколько шагов, вдруг услышала знакомые голоса — Карпа и Зиновия. От говоривших ее отделял только угол стены, к которой Дарина и прижалась, услышав в разговоре свое имя.
— Нехорошие дела, боярин, — шептал Зиновий, — уж я тому свидетель. Собственными глазами видел, как Дарина любезничала со смердом Назаром, известным бабником. А когда я ее в этом уличил, она мне пригрозила, что расскажет твоей матери правду про Антона. Пришлось мне уехать. Я же без тебя не имею тут никакой защиты.
