– Брось, она хорошая девчонка. Немного ершистая, но это
пройдет. Присмотри за ней. – Последняя фраза мне совсем не нравится.
Впрочем, к тому моменту мне и без фразы Вадима понятно, что Стас здесь вовсе не
затем, чтобы меня охранять. «Я в любой момент могу сбежать отсюда, –
утешаю я себя. – Вернуться к родителям». Но сама в этом сомневаюсь.
Я на цыпочках иду к лестнице, разрываясь между желанием
поскорее смыться из этого дома и быть примерной женой, раз уж меня угораздило
выйти замуж. Примерные жены готовы за мужьями хоть в Сибирь. Туда мне совсем не
хочется, но признаться в том, что я сваляла дурака, не позволяет гордость. Так
ничего и не решив, отхожу ко сну.
Утром мне вовсе ничего не хочется решать. Я долго валяюсь в
постели, прислушиваясь к шагам внизу. Звонит Агата, я досадливо морщусь,
услышав ее голос.
– Как дела? – спрашивает сестрица.
– Так же. Узнала что-нибудь?
– Шутишь? По-твоему, это так просто? Думаю, Малахов –
охранник твоего мужа.
«Вряд ли, – мысленно вздыхаю я. – Скорее,
доверенное лицо». Подслушанный вчера разговор не позволяет надеяться, что все
так просто. О разговоре я помалкиваю, скажи я о нем Агатке, и мне придется
спешно покинуть дом под конвоем сестрицы. Делать этого по непонятной причине я
не собираюсь. Чтобы избавиться от неприятных мыслей, решаю себя развлечь.
Правда, с трудом представляю как. Спускаюсь вниз, Стас на кухне грызет печенье,
уткнувшись в журнал. Чужие скверные привычки вызывают тихое бешенство.
– Мне что, из дома вовсе нельзя выходить? –
спрашиваю я, пожелав Стасу доброго утра.
– Можно, – кивает он. – Только со мной. Куда
собираешься?
– Покатаемся по городу, – пожимаю я плечами,
ничего толком так и не придумав.
Стас отбрасывает журнал в сторону, поднимается из-за стола.
– Я не тороплюсь, – говорю я поспешно, адресуясь к
его спине, потому что он уже идет к своей комнате.
Через двадцать минут я его люто ненавижу. Скандал вспыхивает
из-за машины. «БМВ», стоявший в гараже, принадлежит Стасу. Он предлагает
отправиться на нем, и я соглашаюсь исключительно из-за желания сохранить шаткий
нейтралитет.
– Я сяду за руль, – говорю я вполне вежливо, даже
с некоей просительной интонацией.
– Только не в моей машине, – бросает он и садится
на водительское кресло.
– Я хорошо езжу, честно. – Я с трудом сохраняю
дружеский тон. – Ничего с твоей машиной не сделается.
– Надеюсь.
– Тебе тачку жалко или ты встал не с той ноги?
– Поехали. – Он заводит машину, как будто не слыша
моих слов.
– Легче с гремучей змеей договориться, – сквозь
зубы бормочу я и направляюсь к «Ауди».
Так мы и катим по улицам: я впереди, а Стас за мной, висит
на хвосте, как в шпионском фильме. Сделав круг по городу, я возвращаюсь домой,
бросаю машину возле гаража и громко хлопаю дверью.
Следующие четыре дня проходят совершенно одинаково: с утра я
еду по магазинам, Стас за мной, я упорно брожу от прилавка к прилавку, делаю
бессмысленные покупки, захожу в парикмахерскую, где он вынужден часами сидеть в
компании болтливых девиц с йоркширскими терьерами, слоняюсь в толпе народа по
центру города с одной целью – досадить Стасу. Удается мне это или нет,
наверняка не скажешь, глаза его скрыты за темными очками, физиономия
непроницаемая. Мои редкие вопросы он игнорирует и сам по большей части молчит.
Некоторое разнообразие в жизнь вносит появление уборщицы, почтенной дамы
пенсионного возраста. Не спеша убираясь, она растолковывает, как мне повезло с
мужем, добрым, чутким и отзывчивым. С этим я соглашаюсь, хоть и без особой
охоты. Далее приходит очередь Стаса: вслед за Вадимом Марина Игнатьевна
называет его «золотым парнем», от себя прибавляя «на редкость воспитанный
молодой человек».
Я меняю тактику, составляю колоссальную культурную программу,
брожу в пустынных залах музея в гулкой тишине, иногда подолгу стою возле
какой-нибудь картины, ловлю отражение в стекле человека за моей спиной. Потом
навещаю подруг, пью чай, болтаю чепуху и думаю о том, что Стас сидит возле
подъезда в своем «БМВ». Он должен меня ненавидеть. Может, это и так, только
вывести его из себя не удается. Мне никогда не пробиться сквозь его холодное
равнодушие.
Я плутую: включаю на перекрестке правый поворот, лихо
перестраиваюсь в левый ряд и торопливо ухожу. Мне хочется орать от восторга,
когда я не вижу «БМВ» на хвосте, но через несколько секунд машина появляется
вновь. Я могу дразнить его до бесконечности и с тем же результатом.
Вечерами я ждала нагоняя от Вадима за свои дневные
выкрутасы, но Вадим выслушивал мой отчет о прожитом дне и никак не реагировал.
Из этого я сделала вывод, что Стас молчит. Почему?
Моя семейная жизнь выглядит довольно странно: мы ужинаем с
мужем, смотрим телевизор, иногда куда-то идем, а я прислушиваюсь к шагам внизу
и строю планы с хитроумными ловушками.
Через неделю я решаю: если врага нельзя победить, значит,
его надо приручить. Для этого необходимо терпение и время. Времени у меня
сколько угодно, и терпением бог не обидел.
С утра я собираюсь посетить городскую ярмарку, занимаю место
в своей машине, Стас в своей. Я завожу мотор, слушаю его минуты две и вновь
поворачиваю ключ. Потом, тяжело вздохнув, беру сумку и выхожу из машины. Стас
равнодушно наблюдает, как я приближаюсь, открываю дверь его «БМВ», сажусь
рядом.
– Давай бензин экономить, – миролюбиво предлагаю
я. – Все равно от тебя не отделаешься.
Я улыбаюсь. Не уверена, что он это заметил, потому что на
меня не смотрит. Мы трогаемся с места. Ярмарку устроили на другом конце города,
в лесопарке. Ехать туда минут сорок, все это время мы молчим. Я подбираю слова,
чтобы начать простой, естественный разговор. На это уходят все сорок минут.
Стас въезжает на стоянку, я улыбаюсь без особой надежды на успех и говорю:
– Американские горки работают.
Само собой, в ответ тишина. Вот уж кто намертво усвоил
пословицу, что молчание – золото! Я решаю плюнуть на все пословицы мира и
получить максимум удовольствия, набираю в грудь воздуха и воодушевляюсь.
– Пойдем вон туда, – говорю я, хватаю Стаса за
руку и тяну его к колесу обозрения. Народа не так много, как я опасалась, и
наша очередь подходит быстро.
– Топай, – говорит Стас.
– А ты?
– Я высоты боюсь.
– Не ври. Ничего ты не боишься. Просто делаешь мне
назло.
