Я появляюсь из-за забора и беру его под руку. Мы не спеша
идем по нашей улочке, а серебристый «Мерседес» едет сзади, тоже не спеша. Я
чувствую себя супругой президента.
– Фенечка, – говорит Вадим, – а почему бы нам
не отправиться к вашему другу и не забрать вещи?
– У него характер скверный, – отвечаю я. – К
тому же я не уверена, что он все еще здесь.
– Ну, так давайте проверим.
Через полчаса мы уже в гостинице, я двигаю по ворсистому
ковру коридора рядом с Вадимом и его шофером Сережей. Валерка встречает нас в
купальном халате. Вадим ловко оттирает его плечом от двери, и мы проникаем в
номер. С чувством глубокого удовлетворения я вижу свой чемодан, сиротливо
стоящий у стены. А я-то думала, что он плещется в нейтральных водах Черного
моря. Лицо у Валерки злющее-презлющее.
– Я тебя искал, – говорит он.
Я выдаю самую ослепительную улыбку из своего арсенала.
– Я за вещами.
– А это кто?
– Друзья.
– Так, – голос Валерки похож на раскат
грома, – уже пристроилась.
– Сережа, возьми чемодан, – приказывает Вадим, а
я, оставаясь на безопасном расстоянии от своего бывшего друга, прошу:
– Паспорт верни.
– Он в чемодане.
Я качаю головой:
– Не пойдет. Повода появиться в родном городе в моей
квартире у тебя не будет.
Валерка, заметно нервничая, извлекает из ящика стола
бумажник, а из него мой паспорт. Все-таки он очень разозлился, потому что
швырнул паспорт на пол. Меня такие вещи трогают мало, и, сказав «спасибо», я
грациозно наклоняюсь, но Вадим меня опережает. С видом бывалых гангстеров мы
покидаем гостиничный номер.
Возле машины я открываю чемодан: все вещи на месте, деньги
целы, я издаю победный клич команчей. Пока я развлекаюсь таким образом, Вадим,
сидя рядом с шофером, изучает мой паспорт. В разделе для особых отметок стоит
свеженький штамп о моем последнем разводе. Слава богу, что я поменяла паспорт,
обилие штампов, как правило, производит удручающее впечатление на граждан.
– Интересно? – спрашиваю я.
Вадим смотрит с ласковой улыбкой.
– Знаешь, я рад, что ты в самом деле Фенька и в самом
деле из моего родного города.
Ясно, значит, до сих пор у него были сомнения. Я не люблю
оставаться в долгу и заявляю:
– Я рада, что ты рад, это первое. Теперь второе: я
приглашаю тебя в ресторан. Вроде бы я твоя должница.
– Что ж, приглашение принято. – Он протягивает мне
паспорт. – Держи, Ефимия Константиновна.
– Ага, – киваю я. – Правда, меня так никто не
зовет. Фенька я.
Обедаем мы по-европейски поздно. Вадим ждет в машине, пока я
привожу себя в подходящий случаю вид. Одеваюсь я долго, минут сорок, беготня в
драных шортах заметно сказалась на моей квалификации. Однако результаты
все-таки неплохие, потому что мой выход из сарайчика сопровождается изумленным
свистом любителей преферанса. В ответ я, проходя мимо, демонстрирую пару
движений, которые считаю танцевальными, а мой папа неприличными. Вкусы у нас
разные.
Вадим выходит из машины. Я довольна произведенным эффектом,
мое ярко-желтое платье нанесло очередной сокрушительный удар.
– Фенечка, – говорит он. – Никогда не думал,
что одежда способна так изменить женщину. – То, что на мне полкило
косметики, он вроде бы не замечает. – Ты и в шортах выглядела потрясающе,
но сейчас… у меня нет слов.
– В хороших тряпках любая женщина чувствует себя
немного королевой.
Мы садимся в машину, и я минут двадцать читаю лекцию о
женской психологии, выдавая чужие мысли за свои. Трепаться я умею, это
единственное, что я делаю почти профессионально. Сережа больше не хмыкает,
физиономия у него грустная – надо полагать, у парня голова разболелась от
большого количества незнакомых слов. Вадим шарит по мне глазами, мои внешние
формы интересуют его несравненно больше внутреннего содержания.
В ресторане я продолжаю демонстрировать хорошие манеры и
глубокий ум. На мой вкус, в этой забегаловке нет женщины красивее меня.
Надеюсь, все это уже поняли. Вадим смотрит с заметным волнением. Однако я еще
не успела очухаться от недавнего романа и заводить новый не испытываю ни
малейшего желания. Поэтому твердо следую намеченной линии добрососедских и
дружеских отношений. В словесных баталиях я поднаторела несравнимо больше
Вадима, и он, как ни старался, сбить меня с занимаемых позиций не смог, потому
в десять минут первого жмет мне руку возле моего жилища настойчиво, но вполне
пристойно. Мой папа был бы доволен.
В девять утра меня нагло расталкивает Наташка:
– В дельфинарий с нами поедешь?
Я вспоминаю, что очень люблю морских котиков, и соглашаюсь.
Пока пять человек дружно подгоняют меня воплями, я натягиваю белую юбку,
зеленую футболку, собираю волосы в хвост над левым ухом и любуюсь на себя в
зеркало. Жизнь на юге мне по душе.
В дельфинарии, помимо дельфинов, есть два морских котика, и
в тот момент, когда я на них пялюсь, моя красота больно ранит местного
секс-символа, который вместе с дельфинами резвится в бассейне. В перерыве он
подходит ко мне и предлагает ближе узнать его и котиков. Пока я решаю, принять
это щедрое предложение или нет, Наташка увлекает меня подальше от мощного торса
и ослепительной улыбки. Из зависти, само собой. Я скалю зубы, ем мороженое и
много болтаю. В общем, развлекаюсь на всю катушку. Домой приезжаем в восемь
вечера.
– Фенька, – говорит хозяйка, – тебе переводы
пришли. Я их уже получила.
Забота родственников навевает сентиментальные мысли о родном
доме. Переводов три. От папы (весьма щедро, мама, скорее всего, морщила лоб и
говорила: «Ох, Костя»), от сестрицы, которая отсыпала монеты недрогнувшей
рукой, точно зная, что надо женщине на юге, и пять тысяч от мужа-летчика.
Бедняга, видно, страшно страдал с перепоя и не все уразумел, однако постарался,
на почту сбегал. Мой последний дражайший супруг вместо денег прислал
телеграмму: «Что случилось, я беспокоюсь». Я одариваю Машу за хлопоты и добрую
душу и получаю дополнительную информацию:
– Твой мужик на «мерсе» был. Три раза. Сказал, завтра
заедет.
Я прикидываю, нравится мне это или нет. Выходит, что мне все
равно. Чувствуя себя сказочно богатой, отхожу ко сну.
