– Что? – нахмурилась я. – Хочешь сказать, что
труп и меня в придачу из дома вывез вовсе не убийца?
– Почему бы и нет?
– И кому это надо, не подскажешь?
– Вот уж не знаю, – нахмурился Славка и
отвернулся. А я задумалась. – Возможно, это был человек, которому не
хотелось, чтобы у тебя возникли проблемы, – вдруг сказал он и как-то
странно на меня посмотрел.
– А это не ты, случайно? – спросила я с
сомнением. – А что? Потащился же ты проверить: есть труп или нет? Вдруг ты
проявил любопытство и вслед за мной отправился в ресторан, а потом проводил нас
до дома Озерова. Очухавшись, я могла выбраться на улицу, а ты пришел мне на
выручку. Скрыл следы преступления, вывез труп и даже решил лжесвидетельствовать.
Глупость, конечно, ведь я не знаю, с какой стати тебе геройствовать, но
выглядит романтично, и мне нравится.
– Правда? – серьезно спросил он.
– Нет. Чтобы ввязываться в такое дерьмо, у тебя должна
быть веская причина. А я предпочла бы видеть тебя парнем с неудавшейся личной
жизнью, которому просто негде жить. Хороший человек, немного с приветом, у
которого вполне понятная аллергия на трупы.
– У Озерова были проблемы, – внезапно осчастливил
он меня, видимо, не желая обсуждать свои человеческие качества.
– Серьезные?
– Более чем.
Вот тут-то и выяснилось, что он времени зря не терял, после
того как демонстративно хлопнул дверью. Я слушала его и хмурилась, потом
сказала:
– Значит, цена вопроса несколько миллионов долларов?
– Несколько сотен миллионов, – поправил он. –
Предприятие процветает. А вот в документах есть кое-какие неувязки, что не
удивляет, если учесть, в какие времена Озеров приобрел завод. По слухам, он
рассчитывал выиграть процесс и не особенно переживал. Правда, одно время Озеров
опасался захвата предприятия и постоянно держал там серьезную охрану. Он
рассчитывал на закон, его оппонент – на откровенно бандитские методы. И
неизвестно, как далеко мог зайти.
– По-твоему, убийство – следствие конфликта?
Конкурентов принято отстреливать, это куда надежнее, чем бить их тяжелым
предметом по голове.
– Может, он хотел, чтобы убийство связали с конкретным
человеком? Заодно отвел бы подо– зрения от себя.
– С конкретным человеком? Ты меня имеешь в виду? –
Славка кивнул. – И кто этот тип?
– Тебе это вряд ли понравится.
– С чего вдруг?
– Его имя Ломакин Дмитрий Вадимович.
– Димка? – растерялась я. Славка вновь кивнул.
– Приятели твоего мужа рассчитывали, что после его
гибели проблем с сыночком не будет. Но он неожиданно показал зубы. С ним
пришлось не только договариваться, но кое в чем даже уступить. Естественно, им
это не понравилось. Ходят слухи, теперь те же люди не прочь договориться с
дочерью Озерова и выкупить у нее прибыльное предприятие. В делах она ничего не
смыслит, так что скорее всего согласится с их предложением. А они станут
обладателями лакомого куска да еще поставят зарвавшегося парня на место.
«А что, – думала я. – Если Славка прав и Дмитрий
Вадимович отправился по проторенной родителем дорожке, то, устраняя Озерова, он
убивал сразу двух зайцев: избавлялся от конкурента и наказывал убийцу отца. Это
в том случае, если он знал или подозревал, что к убийству Вадима я имею
непосредственное отношение. Могло такое быть? Что, если Вадим оставил письмо не
только мне, но и сыну? В этом случае Димке ничего не стоило передать его
следователю. Но подозрения, конечно, могли возникнуть. Если убийство Озерова –
дело рук Димки, киллеру надлежало позвонить в милицию, как только он покинул
дом, чтобы меня застали рядом с трупом с тяжелой вазой в руках. Что же ему
помешало? Димка решил, что это будет выглядеть подозрительно? Допустим,
случайный прохожий слышал крики из дома и, как сознательный гражданин, позвонил
в милицию. Вполне вероятно, что такой сознательный еще появится». Но меня
беспокоило, нет, откровенно пугало даже не это, а тот факт, что на доходное
предприятие вдруг нашлись покупатели. Стас не просто жених, он муж Насти,
только вряд ли об этом кто-то знает. И договариваться скорее всего теперь
придется с ним. У него появляется возможность получить очень крупную сумму.
Учитывая его связи, которые ничего не стоит возобновить после возвращения сюда,
Стас о подобных намерениях мог знать еще до убийства тестя. Я разглядывала
улицу за окном, забыв про Славку.
– Поедем домой? – нерешительно спросил он. –
Или все-таки в больницу?
– Скажи-ка, мой всеведущий друг, у нас есть шанс
отыскать сына Озерова?
– Менты это сделают быстрее.
– А если очень постараться?
– Если очень постараться, то можно попробовать.
Попробовать мы начали в тот же день. Сперва отправились в
офис сестрицы, ведь по части раскапывания чужих секретов ей не было равных.
Увидев меня в своем кабинете, она презрительно отвернулась. Славку я оставила
ждать в приемной, устроилась на диване с видом казанской сироты и стала
томиться.
– Ты почему не в больнице? – не выдержала Агата.
– Чего мне там делать?
– У следователя была?
– Ага. Мой рассказ ему не понравился.
– Чего ж удивляться?
– Не хочу тебя расстраивать, но так как я ничегошеньки
не помню, вполне вероятно, что Озерова по башке я ударила.
– Вот даже как… – хмыкнула Агатка. – Выходит,
ты не сомневаешься, что твой Стас к этому делу руку приложил. Любимый в беде,
ты рвешься его спасать, а все остальное тебе по фигу… Ведь знаешь, что он
подлец, что ты для него дешевле копейки, он сам тебя в гроб положит и крышку
покрепче заколотит, и все равно рвешься… Не понимаю я такой любви.
– Какая любовь? Если и была, то давно кончилась.
– Если думаешь, что тебя отец отмазывать станет, –
зря.
– Вообще-то он и мой отец, и знаю я его не хуже, чем
ты.
– И, несмотря на это… что ж, родителям остается лишь
посочувствовать.
– Слава богу, у них есть ты, – улыбнулась я и
спросила: – Агатка, а ты когда-нибудь влюблялась? – спросила исключительно
из желания сменить тему, была уверена, что сестрица пошлет меня к черту и я
смогу поговорить о том самом деле, которое и привело меня сюда. Но Агатка
повела себя неожиданно. Поднялась из-за стола, прошлась по кабинету и замерла
возле окна, спиной ко мне.
– Ты помнишь, как в первом классе руку на катке
сломала?
