На следующий день после того, как врач снял швы Джуэл и объявил ее здоровой, она во время завтрака заговорила о том, чтобы пойти на пляж.
Пирз на секунду нахмурился.
— Я не уверен, что ты должна спускаться по лестнице так скоро после операции, yineka той.
— Но я не отойду от тебя ни на шаг. Пожалуйста, Пирз. Я так долго наблюдала издалека, что мне начинает казаться, будто я рассматриваю почтовые открытки.
Он улыбнулся.
— Я ни в чем не могу тебе отказать. Хорошо. После завтрака мы пойдем на пляж. Я попрошу повара приготовить ленч для пикника.
— Спасибо. Мне не терпится увидеть пляж!
— Надень какие-нибудь удобные туфли. Я не хочу, чтобы ты поскользнулась на ступеньках.
Неся в одной руке корзинку с едой, а другой — крепко держа за руку Джуэл, Пирз спустился по ступенькам, высеченным на поверхности утеса. Когда они наконец шагнули на песок, Джуэл остановилась и взглянула на скалистые утесы, которые производили на нее сильное впечатление. Они отделяли пляж от остального мира.
— Как будто мы находимся в нашем собственном маленьком мире, — с трепетом сказала она.
Джуэл сняла туфли и пошла к воде. Почувствовав, как вода омывает ее ступни, она подняла руки, чтобы заключить в объятия ветерок. У нее развевались волосы, она восторженно улыбалась. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох и пожалела, что не может остановить время, прямо здесь, в этот прекрасный момент.
— Ты выглядишь как морская нимфа, — сказал Пирз.
Она повернулась и увидела, что он стоит рядом с ней, закатав брюки до колен, босой.
— У тебя счастливый вид, yineka той. Неужели это я сделал?
При виде несколько тревожного выражения его темных глаз у нее перехватило дыхание. Она бросилась в его объятия и обвила руками его шею.
— Ты очень добр ко мне, Пирз. Я очень счастлива.
Он обнял Джуэл, и их взгляды встретились. Их губы разделял только один дюйм, и она нервно облизала губы, предвкушая то, что, как она поняла, сейчас случится.
Она прижала его к себе и поцеловала в губы. Он обнял ее. Она посмотрела ему в глаза.
— А счастлив ли ты со мной? Он провел большим пальцем по ее скуле.
— Очень счастлив. Джуэл улыбнулась, схватила его за руку и потянула за собой.
— Давай исследуем пляж. Они прошли по всему пляжу. К тому времени, когда они вернулись туда, где оставили корзинку едой, Джуэл умирала с голоду.
— Помоги мне с одеялом, — сказала она, расстилая яркое стеганое одеяло.
— Послушай, разреши-ка мне.
Пирз расстелил одеяло на песке и положил их обувь на каждый угол, чтобы его не сдуло ветром.
Она уселась и перетащила корзинку на середину одеяла. Пирз сел рядом с ней, и они принялись за еду.
Над ними ярко светило солнце, и песок блестел, как маленькие драгоценные камни. Она вздохнула и подняла голову, подставляя лицо теплым лучам.
— У тебя очень довольный вид, yineka той. Как у кошки, греющейся на солнце.
После еды Джуэл легла на одеяло и вскоре заснула, но ее разбудил Пирз.
— Пора возвращаться домой, yineka той. Солнце скоро сядет.
Она зевнула, потом улыбнулась Пирзу и протянула руку, чтобы он помог ей встать.
Вместе они собрали остатки ленча, и Пирз положил их и одеяло в корзинку. Когда они подошли к ступенькам, он взял Джуэл за руку.
Сегодня вечером она заговорит о его прошлом и не станет избегать разговора о своем. Ей хотелось понять, кто или что причинило ему боль, которую она уже не раз видела в его глазах.
Поделится ли он с ней своими секретами? И следует ли ей настаивать на этом?
Пирз сдержал слово: после той ночи, когда он обнаружил Джуэл на полу ее спальни, корчившуюся от боли, она каждую ночь спала в его постели.
Сегодня вечером она лежала, прижавшись к его груди, собирая все свое мужество для разговора о его прошлом.
— Пирз?
— Ммм.
Она осторожно повернулась к нему лицом.
— Ты расскажешь мне, кто причинил тебе столько боли?
Он замер.
— Из-за кого ты так не доверяешь женщинам? — продолжала она. — И почему ты не хочешь, чтобы это был твой ребенок?
Он прижал палец к ее губам.
— Вот в этом ты ошибаешься, yineka той. Очень хочу, чтобы она была моей.
Джуэл наклонила голову набок.
— Но ты, кажется, убежден в том, что она — не твоя дочь.
Он повернулся, лег на спину и принялся разглядывать потолок. Она положила голову ему на плечо, потом провела пальцами по его груди.
— Десять лет назад я познакомился с одной женщиной и влюбился в нее. В Джоанну. Она забеременела, и поэтому мы сразу поженились.
Заметив сходство, Джуэл вздрогнула, но промолчала. Он продолжал:
— Она родила мальчика. Мы назвали его Эриком. Я обожал его. У меня была красивая жена, которая, казалось, была мне предана. У меня был сын. О чем еще я мог просить? А потом, однажды придя домой, я увидел, что она укладывает вещи. Эрику было два года. Я помню, что он плакал все время, когда я пытался уговорить Джоанну. Я не мог понять, почему она уходит. Казалось, что не было никаких проблем.
Наконец, когда я сказал, что она может уйти, но я ни за что, черт возьми, не позволю уйти моему сыну, она сказала, что он — не мой ребенок. Джуэл сделала вдох.
— И ты ей поверил?
У него вырвалось насмешливое восклицание.
— Нет, я ей не поверил. Но, короче говоря, ее любовник, которым она была увлечена, когда мы с ней познакомились, разработал этот прекрасный план, чтобы вытянуть из меня все, что они смогут. Спустя несколько месяцев, когда сделали тест на установление отцовства, было доказано, что Эрик — не мой сын. Джоанна забрала его, а также забрала у меня много денег, и я с тех пор их не видел.
— О Пирз, мне очень жаль, — прошептала она. — Ужасно с ее стороны позволить тебе полюбить ребенка, которого ты считал своим, а потом его увезти. Как она могла так поступить с вами обоими?
Пирз провел пальцами по ее обнаженной руке.
— Иногда у меня бывают кошмары. Я слышу, как меня зовет Эрик, спрашивает, почему я не хочу ему помочь. Я помню только тот день, когда они ушли и как Эрик пронзительно кричал и плакал, как он протягивал руки, пытаясь дотянуться до меня, а я мог только смотреть, как она уходит вместе с моим сыном.
— Ты скучаешь по нему.
— Теперь я понимаю, что я не любил Джоанну. Я был сильно увлечен ею, но и только. Но я очень сильно любил Эрика.
Джуэл поднялась, обхватила ладонями его щеки и поцеловала его в губы. Потом положила его руку на свой живот.
