Настало время приступить к исполнению обязанностей хозяйки замка; Юэн наверняка будет доволен.
Несколько дней после свадьбы промелькнули незаметно, словно несколько минут. Единственное, на что хватило времени, — это познакомиться с женщинами. Жаль, конечно, что постоянно досаждают бдительные охранники.
Но достаточно об этом. Пришла пора заняться делом и взять бразды правления в свои руки, тем более что ранение научило ее уму-разуму и убедительно доказало, что выходить за пределы замка опасно.
Мейрин спустилась в зал и тут же почувствовала сосредоточенные на собственной персоне изумленные и испуганные взгляды сородичей. Гэннон и Кормак что-то горячо обсуждали, но сразу замолчали и посмотрели на госпожу так, будто за ночь у нее выросла вторая голова. Мэдди сокрушенно всплеснула руками и бросилась ей навстречу.
— Миледи, вам нельзя вставать! — воскликнул Гэннон.
Оба охранника тоже оказались рядом.
— Да, — поддержала Мэдди. — Вам надо было остаться в постели. Я как раз собиралась отнести в комнату блюдо с едой.
Мейрин с достоинством подняла руку.
— Спасибо. Я высоко ценю твою заботу. Но я хорошо себя чувствую, а от бесконечного лежания можно с ума сойти.
— Лэрд такое поведение не одобрит, — сурово заключил Кормак.
— При чем здесь лэрд? — возмутилась Мейрин. — Напротив, он должен радоваться, что я встала и готова исполнять обязанности хозяйки.
— Вам надо отдохнуть, леди, — покачала головой Мэдди. Взяла госпожу за плечи и повернула в сторону лестницы. — Нельзя бередить рану.
Мейрин упрямо стряхнула заботливые руки и хотела продолжить путь, однако наткнулась на Гэннона.
— Да, миледи, хотите вы того или нет, а придется снова лечь в постель, — спокойно и твердо распорядился воин.
— Но я уже совсем здорова, — настаивала Мейрин. — И боли почти не чувствую. Ну, разве только совсем чуть-чуть. — Уточнение прозвучало в ответ на скептический взгляд Кормака. — Какой смысл лежать в постели в такой чудесный день? Даже готова позволить тебе меня сопровождать, — добавила она, обращаясь одновременно к обоим охранникам.
— Готовы позволить? — хмуро переспросил Гэннон.
Леди Маккейб милостиво кивнула и безмятежно улыбнулась:
— Да. Вот увидите, буду хорошо себя вести и неприятностей не доставлю.
— Поверю, когда увижу своими глазами, — буркнул. Кормак.
— Мэдди, если у тебя найдется свободное время, то я с удовольствием приму твою помощь.
Мэдди растерялась.
— Конечно, миледи. С радостью помогу, но все же считаю, что вам необходимо немедленно подняться к себе и лечь. Может быть, пока будете завтракать, расскажете, какая именно помощь необходима?
Мейрин обвела подданных недовольным взглядом.
— Не вижу ни одной убедительной причины, чтобы весь день лежать в постели.
— Убедительных причин очень много, жена.
Кормак и Гэннон заметно повеселели, а Мэдди с облегчением вздохнула. Мейрин обернулась и увидела мужа: Маккейб стоял у входа и, судя по всему, уже давно следил за препирательствами.
— Ну почему же ты постоянно, по каждой мелочи споришь и сопротивляешься?
Мейрин опешила.
— Это… это… очень грубо с вашей стороны, лэрд. Хотите сказать, что я упрямая? Нет, я вовсе не упрямая.
В поисках поддержки госпожа повернулась к подданным.
— Разве я упрямая?
Кормак сморщился, как будто только что проглотил клопа, а Гэннон внезапно обнаружил на полу что-то очень интересное и теперь внимательно рассматривал. Мэдди, однако, не сочла нужным проявлять осторожность и открыто рассмеялась.
— Так почему же ты не в постели, Мейрин? — строго спросил Юэн.
Она снова посмотрела на мужа.
— Потому что я чувствую себя гораздо лучше. Конечно, если не считать головной боли. Чем вы меня вчера напоили?
— Специальным лекарством от упрямства. Пожалуй, попрошу Герти сварить еще флягу.
Ответа у Мейрин не нашлось.
— Пойдем наверх, милая, пора перевязать рану, — сказал муж и, взяв Мейрин за руку, повел к лестнице.
— Но… я собиралась…
Юэн даже не дослушал.
— Все, что ты собиралась сделать, вполне может подождать. Если я решу, что опасность миновала и тебе действительно можно расхаживать по замку, то, возможно, и пересмотрю условия твоего заключения.
— Моего заключения? Ничего смешнее в жизни не слышала…
Юэн остановился и прервал тираду жены обжигающим, всепоглощающим поцелуем — совсем не нежным, а требовательным и… страстным. Видит Бог, Мейрин не хотела, чтобы он останавливался.
Когда же ей снова удалось вздохнуть, мысли решительно отказывались подчиняться.
Они стояли… возле спальни? Мейрин попыталась вспомнить, что их сюда привело.
— Так что ты хотела сказать, милая?
Мейрин напряженно наморщила лоб:
— Не помню.
Юэн с улыбкой открыл дверь, втащил жену в комнату и принялся стягивать с нее платье. Мейрин решительно отвела его руки.
— Не позволю порвать еще одно.
Юэн вздохнул.
— Но ведь то я приказал зашить. Всего лишь несчастный случай.
Мейрин удивленно подняла брови:
— Так это ты приказал зашить мое платье?
Маккейб сжал губы и посмотрел в сторону, как будто и не слышал вопроса.
— Лэрд, вы позаботились о платье?
— Разумеется, нет, — ворчливо отозвался господин. — Это женское дело. Мужчинам не пристало заниматься ерундой.
Мейрин просияла счастливой улыбкой и порывисто обняла мужа.
— Спасибо!
Юэн вздохнул и, укоризненно взглянув на жену, освободился из объятий.
— Когда же ты научишься сдерживать чувства? Если будешь так прыгать, рана снова разойдется.
Мейрин встала на цыпочки и, заставив Юэна наклониться, пылко его поцеловала.
Трудно было сказать, на кого из двоих порыв подействовал сильнее. Глаза Юэна вспыхнули, а ноздри затрепетали.
— Я и в самом деле хорошо себя чувствую, — заверила Мейрин. — Матушка Серинити часто повторяла, что меня хранит рука Господа. Все раны и ушибы заживают намного быстрее, чем у остальных. Бок, конечно, болит, но совсем немного. Скорее, слегка беспокоит. Так зачем же весь день лежать в постели?
— Сними платье. Я хочу убедиться, что все в порядке.
Мейрин недовольно вздохнула, развязала тесемки и спустила корсаж. Юэн посмотрел на голые плечи, и на лице его появилось напряженное выражение.
