Перспективу встречи с ворчливой кухаркой трудно было назвать приятной, и Мейрин решила дождаться возвращения старшей подруги. Заняться все равно было нечем.
Она повернулась и медленно пошла в сторону замка, однако вскоре остановилась: прямо посреди улицы двое стариков затеяли ссору. Пока дело ограничивалось громкими криками и проклятиями, но и до драки было уже недалеко.
— Из-за чего они ругаются, Гэннон?
— О, не беспокойтесь, миледи. Ничего страшного. Это всего лишь Артур и Магнус.
Скоро ей стало понятно, что причина спора кроется в пегой кобыле, которая равнодушно паслась неподалеку.
— Чья это лошадь? — шепотом поинтересовалась Мейрин. — И почему они так яростно из-за нее ругаются?
Гэннон вздохнул.
— Давняя история, миледи. Обоим просто очень нравится сам процесс спора. Если бы не было кобылы, то непременно нашлось бы что-нибудь другое.
Один из разгневанных горцев внезапно повернулся и решительно зашагал вдоль по улице, не переставая кричать, что немедленно пожалуется лэрду.
Мейрин быстро преградила ему путь.
— Я случайно услышала ваш спор насчет лошади, — неуверенно начала она.
Старик презрительно фыркнул.
— А все потому, что Магнус сразу начинает кричать.
Мейрин улыбнулась:
— Вам вряд ли имеет смысл беспокоить лэрда по незначительному вопросу. Может быть, я смогу помочь? Я его жена.
Магнус радостно потер руки и бросил в сторону противника победоносный взгляд.
— Ну вот, видел? Сейчас госпожа разрешит спор и определит, кто из нас прав.
Его соперник, однако, особого энтузиазма не проявил.
— А здесь и думать нечего, — сказал он. — Кобыла моя, и все тут. И всегда была моей. Вот Гэннон подтвердит.
Гэннон закрыл глаза и покачал головой.
— Все ясно, — заключила Мейрин. — Вы признаете, что лошадь принадлежит этому почтенному старцу?
— Еще чего! — прочувствованно отозвался тот, которого звали Магнусом. — Конечно, нет. Еще два месяца назад Артур бесился, потому что эта кобыла укусила его за…
— Незачем уточнять, за какое именно место она меня укусила, — поспешил перебить Артур. — Вполне достаточно и того факта, что просто укусила. Остальное не важно.
Но Магнус все-таки наклонился и шепотом добавил:
— Она укусила его за задницу, миледи.
Мейрин опешила. Гэннон строго отчитал Магнуса за ненадлежащую манеру разговора с госпожой, однако тот и не думал раскаиваться.
— Можно утверждать все что угодно, но ясно одно: после того как кобыла его укусила, Артур так разозлился, что выгнал ее из хлева, обозвав неблагодарной тварью. — Он замолчал и откашлялся. — Короче, он велел ей больше не возвращаться. На улице было очень холодно, шел дождь. Я бедняжку приютил, обогрел и накормил. Так что с тех пор кобыла стала моей. Артур потерял на нее все права.
— Миледи, лэрд уже слышал эту историю, — шепнул Гэннон.
— И что же он сказал? — осведомилась Мейрин.
— Сказал, чтобы Маккейбы разбирались между собой сами.
— Хм! И это помощь?
Спор вполне мог послужить достойным поводом для самоутверждения. Пришло время показать всему клану, что у лэрда появилась надежная помощница. Вождь занят важными делами, и незачем вовлекать его в мелочные дрязги.
Мейрин посмотрела на спорщиков, которые снова сцепились и начали пререкаться. Подняла руку, чтобы привлечь внимание к собственной персоне, а когда полный достоинства жест не подействовал, сунула в рот два пальца и оглушительно свистнула.
Старики изумленно умолкли и посмотрели на госпожу так, будто не верили собственным глазам.
— Леди не свистят, — лаконично заключил Артур.
— Он прав, госпожа.
— Слава Богу. Наконец-то вы хоть в чем-то согласились, — отозвалась Мейрин. — Другого способа вас успокоить я не видела.
— Вы хотели что-то нам сказать? — поинтересовался Магнус.
Леди Маккейб сложила руки на груди, весьма гордая тем, что смогла найти способ решения застарелого конфликта.
— Придется поручить Гэннону разделить кобылу на две части и отдать каждому из вас половину. Только так будет справедливо.
Артур и Магнус посмотрели сначала на госпожу, потом друг на друга. Гэннон снова закрыл глаза, но не произнес ни слова.
— Она сумасшедшая, — наконец пробормотал Артур.
Магнус кивнул:
— Бедный лэрд. Должно быть, его обманули. Женили на ненормальной.
Мейрин воинственно подбоченилась.
— И вовсе я не сумасшедшая!
Артур сочувственно покачал головой:
— Возможно, сумасшедшая — сказано слишком сильно. Так, слегка не в себе. Совсем чуть-чуть. Вы, случайно, недавно головой не ударились?
— Нет, не ударилась!
— А в детстве? — заботливо уточнил Магнус.
— И в детстве тоже. И вообще нахожусь в здравом уме и твердой памяти, — огрызнулась Мейрин.
— В таком случае, зачем же, скажите на милость, было предлагать резать кобылу пополам? — возмутился Артур. — В жизни не слышал ничего глупее.
— Но царю Соломону такой способ помог, — негромко пояснила Мейрин.
— Царь Соломон приказал разрезать лошадь пополам? — недоуменно переспросил Магнус.
— А кто такой этот Соломон? У нас такого короля не было. Должно быть, англичанин. Они все со странностями, — пришел к выводу Артур.
Магнус покачал головой.
— Да, все англичане ненормальные, — важно подтвердил он и с подозрением посмотрел на Мейрин. — А вы, что ли, англичанка, леди?
— Нет! С какой стати вы об этом спрашиваете?
— Может быть, капля английской крови все-таки в вас просочилась? Бывает, что и этого достаточно, — предположил Артур. — Тогда все понятно.
Мейрин почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Царь Соломон приказал разрубить надвое ребенка, когда две женщины не смогли его поделить.
Известие потрясло даже Гэннона. Магнус и Артур долго смотрели на Мейрин молча, а потом дружно покачали головами.
— И эти англичане еще смеют называть нас варварами, — проворчал Артур.
— Соломон не был англичанином, — терпеливо объяснила Мейрин. — А смысл предложения заключался в том, что истинная мать ни за что не согласилась бы это сделать и, чтобы сохранить ребенку жизнь, уступила бы его сопернице.
Она пристально смотрела на спорщиков и ждала, пока те поймут мораль притчи, однако оба стояли оглушенные, как будто только что оказались свидетелями невероятного богохульства.
