Он словно обращался к самому себе и в подтверждение своих слов кивал головой. Ногти Илэйн вонзились в ладони.
— Все, даже эта сучка О’Лири со своими детьми! Но детям без нее лучше — поверь мне! Это надо было видеть, Илэйн! На ней даже колготок не было, а ведь на улице подмораживало! Настоящая блядь! Грязная вонючая блядь!
Илэйн зажала уши, чтобы не слышать его голоса, и, когда Джордж поднялся, в ужасе кинулась к двери. Но он успел схватить ее за волосы, причинив нестерпимую боль. Илэйн вскрикнула, из затянувшейся было раны на голове засочилась кровь. Точным, выверенным движением Джордж швырнул Илэйн на пол — он полностью отдавал себе отчет в том, что делает.
— Ты, Илэйн, все знала и теперь корчишь из себя судью, да? — спрашивал он, стоя над ней и покачивая головой.
От его ударов губы у Илэйн распухли и во рту появился привкус крови.
— Почему ты не развелась со мной, а? Почему все эти годы была живым напоминанием о том, что я тогда совершил?
Он с такой силой ударил ее в живот, что она стала задыхаться.
— Ты узнала мою маленькую тайну и теперь мне придется убить тебя! Понимаешь? Я просто не могу оставить тебя в живых!
Джордж вздохнул раз, другой. Илэйн глядела на него глазами, полными слез. Он был в сильном возбуждении. Да он чокнутый! — дошло вдруг до Илэйн с поразительной ясностью. Безумный! Никогда больше она не увидит Хэктора, своих подруг. Вообще никого! Она может считать себя мертвой.
Перешагнув через нее, Джордж вышел в прихожую, замурлыкав свой любимый мотивчик. Эта его привычка всегда действовала ей на нервы. С того места, где она лежала, ей было видно, как он вытаскивает из-под гардероба в прихожей половицу. Превозмогая боль, Илэйн с трудом встала на колени и, хватаясь руками за стену, попыталась подняться. Весь пол был в крови, и, когда, покачнувшись, она попыталась удержать равновесие, капли крови потекли вниз по подбородку и потом за пазуху.
Из-под половицы Джордж вытащил армейский складной нож и, вздохнув, решительно двинулся к Илэйн с таким видом, будто собирался наказать непослушного ребенка.
Она услышала его вздох и хотела выбежать через заднюю дверь на улицу, но в этот момент нож, вспоров ее шерстяной джемпер, вошел под лопатку. С торчавшим в спине ножом, обливаясь кровью, Илэйн побежала вокруг кухонного стола. Джордж, словно завороженный, смотрел на нее. Потом покачал головой. Вечно с этой Илэйн неприятности.
Сделав еще несколько шагов, Илэйн упала на колени и стала хватать ртом воздух. Джордж аккуратно вытащил у нее из-под лопатки нож и занес его над ее головой. В этот самый момент Илэйн повернула голову и посмотрела ему в лицо:
— Джордж! Пожалуйста… пожалуйста, Джордж!..
Она кашлянула, и из уголков рта вытекла струйка крови. Джордж снова всадил ей нож под лопатку, теперь по самую рукоять.
Илэйн рухнула на пол, руки и ноги задергались в предсмертных судорогах.
Потом она затихла и лежала, прижавшись щекой к белой плитке пола. Ее зеленые, уже безжизненные, глаза были устремлены на плинтус.
Джордж опустился на колени, поправил ее рыжие волосы так, чтобы они лежали по обе стороны лица. С Илэйн всегда было трудно, но теперь наконец она успокоилась!
Он приготовил себе еще чашку кофе и сидел, попивая и глядя на мертвое тело.
Потом замурлыкал свой любимый мотивчик. Придется ему все хорошенько продумать! Столько хлопот предстоит!
По крайней мере, он избавил Илэйн от огорчения — она не узнает, какую ничтожную ему выплатят компенсацию при увольнении. Ни пенса из нее Илэйн не позволила бы ему истратить на собственные нужды!
Джордж взглянул на часы. Четверть четвертого. Ему надо отдохнуть. Он сделал себе сандвич и пошел с ним в гостиную. Надо, пожалуй, посмотреть какой-нибудь порнофильм и немного расслабиться: трудный выдался день!
Тони Джоунс не сводил глаз с сидевшего напротив него маленького мужчины. Лэрри, Стайнберг мог достать все что угодно для кого угодно, и в среде уголовников, с которыми он якшался, его прозвали Хэрродс — по названию известного супермаркета. Если, допустим, вам понадобится непальский як, Лэрри достанет его, и по очень сходной цене! Стайнберг то и дело поправлял пенсне на носу с огромной шишкой у переносицы.
— У меня, Тони, конечно, были проблемы, но я достал его быстро, быстрее не мог. Приходится вертеться, когда у тебя на хвосте дьявол, верно? А сколько, ты сказал, дашь за него?
— Я ничего не говорил.
— Ох, ладно, у тебя, должно быть, есть на сей счет свои соображения. Мои друзья из отдела паспортов дерут теперь три шкуры. Но для тебя, как для доброго друга, я раздобыл по старым расценкам.
Тони извлек из внутреннего кармана пиджака коричневый конверт и положил на стол. Лэрри вскрыл его, тщательно пересчитал деньги. Ровно тысяча фунтов. Что ж, недурно за день работы! В свою очередь он достал из ящика стола темно-красного цвета паспорт.
— Вот, возьми, соответствует стандартам ЕЭС.
Тони раскрыл паспорт и увидел на развороте собственную фотографию.
— Спасибо, Лэрри. За мной должок, насколько я понимаю.
Тони сунул паспорт в верхний карман пиджака и пошел к выходу. Лэрри проводил его взглядом, а потом посмотрел в окно: Тони перешел улицу и остановил такси — черный лимузин.
Лэрри был заинтригован.
Все паспортные данные — на некого Джорджа Маркхэма из Грэнтли в Эссексе. У этого человека уже есть туристический паспорт сроком на год, а еще один, на десять лет, выдан ему полтора года назад. Что-то тут не так, это ясно. Но в чем все-таки дело? В голове звенел сигнальный звоночек, только кнопку никак не удавалось нащупать.
Лэрри переложил тысячу фунтов из конверта в бумажник. Плата хорошая! А нынче это не последнее дело!
Вернувшись в свою секс-лавку, Тони Джоунс налил себе большую порцию шотландского виски и залпом выпил. Обожгло горло и желудок, и сразу заболела язва.
Обилие информации о Джордже Маркхэме, свалившейся на Тони, угнетало его, делало прямо-таки больным.
Всю свою жизнь Тони провел среди уголовников, сутенеров и проституток. Не гнушался и связями с главарями гангстерских шаек. При его бизнесе без этого просто не обойтись.
Тони даже гордился своей способностью общаться со всей этой публикой, хотя рождественских подарков они ему не присылали.
Лавка его была одной из самых старых в Уэст-Энде, Поначалу ее держал его отец, а потом передал Тони, единственному сыну. Тони тоже собирался передать лавку сыну. Отношение к порнографии в обществе теперь стало более терпимым, и бизнес становился выгодным. Каких только проституток не повидал Тони на своем веку, каких сутенеров! Они, не задумываясь, любому готовы были перерезать глотку. Но никого так не боялся Тони, как этого Джорджа Маркхэма с его улыбочкой!
