— Возьмите фильмы по паре сотен за штуку. Настоящие, «деловые»!
— Деловые? — удивился Джордж.
Продавец привлек его к себе и, понизив голос, объяснил:
— Ну да, «деловые». Там куколки «делом» занимаются. Понял? — Он перешел с Джорджем на фамильярное «ты». — Все в натуре, не понарошку, усек?
Продавец видел, что Джордж колеблется, и вздохнул. Сам он вот уже тридцать лет играет в эти игры, начал мальчиком. Извращенцев распознает с первого взгляда. А этот, он готов поклясться жизнью собственной внучки, извращенец из извращенцев! Настоящий чемпион!
— Знаешь, все это американские штучки. Изловят этакую живую куколку, привяжут крепко, чтобы не вывернулась, и трахают — и сзади и спереди. Чего только не делают! Куколка вопит — тоже по-настоящему, не прикидывается. В общем, все, как говорится, в натуре. Есть у меня новые поступления, так там такие фильмы! Кого хочешь достанут. Ты только представь: куколка уже концы отдала, а ее трахают, как живую. Так вот, спрос, скажу я тебе, на все эти штучки, как на горячие пирожки.
В глазах Джорджа зажглись похотливые огоньки.
— И сколько, говоришь, они стоят?
— Пару сотен, дружище. И это, поверь, еще дешево.
— А можно заплатить по кредитной карточке «Барклай-банка»? Дело в том, что у меня нет больше с собой наличных!
— Конечно можно, приятель. Мы берем все, даже «Америкэн экспресс»! По любому удостоверению личности. Мы тебе что хочешь отпустим!
Они обменялись улыбками. Джорджу казалось, что он наконец обрел настоящего друга.
— Можно мне к вам позванивать, а потом просматривать, что тут у вас имеется?..
— Ну конечно же можно, петушок ты мой старый. — Продавец похлопал его по плечу. — Чуть-чуть больше заплатишь, и я придержу что угодно. Договорились? — На копов у продавца был нюх, но сейчас перед ним настоящий подонок. И продавец спокойно потирал руки.
— Ох, большое спасибо! А то в районе, где я живу… — Он развел руками.
— Да-да, понимаю. У нас ведь не признают настоящих мужчин!
И продавец поспешил с оформлением покупки по кредитной карточке, опасаясь, как бы Джордж не передумал.
— Что и говорить, люди у нас без понятия!
Через десять минут Джордж покинул лавку, сжимая в потной ладони ручку полиэтиленовой сумки, где лежал порнофильм и кожаная маска. Озираясь по сторонам, Джордж впивался взглядом в лица прохожих, впитывал звуки Сохо и чувствовал себя в родной стихии.
Когда Илэйн вернулась с работы домой, Джордж встретил ее готовым обедом и заваренным чаем.
— Давай, любовь моя, присаживайся, ты наверняка чертовски-устала. Я приготовил отличный бифштекс и чипсы.
Илэйн уставилась на мужа, будто никогда прежде его не видела. Выглядел, он вполне счастливым.
— Спасибо, Джордж. Признаться, это для меня приятная неожиданность!
Он слегка пощекотал ее под подбородком и поставил на стол чашку горячего, дымящегося чая.
— Ради тебя, моя драгоценная, все что угодно!
Они улыбнулись друг другу.
Все-таки что-то странное происходит с Джорджем, уже много лет он не был с ней так ласков. Она глотнула чаю, стараясь прогнать сомнения. Это было давно, еще до их переезда сюда, до того, как между ними начался разлад.
Илэйн пила чай и наблюдала за тем, как Джордж разогревает обед.
Вид у него вполне счастливый.
Но с чего бы это?
Илэйн покачала головой.
Глава 2
Джордж сидел за своим конторским столом, даже не заглядывая в лежавшие перед ним гроссбухи. Ничего, кроме порнофильма из секс-лавки, для него теперь не существовало. Все окружающее казалось нереальным. Иногда это пугало. Накануне вечером, когда они с Илэйн смотрели передачу о гигантских пандах, Джорджу вдруг померещился другой фильм, где главный герой — он сам, где все подвластно ему.
К действительности его вернула Илэйн. От ее голоса мог лопнуть стакан, а молоко свернуться, до того отвратительным показался он Джорджу. Ему стало не по себе. Но со временем он просто утратил контроль над своими мыслями: ночью ли, днем ли они невесть где бродили.
«Нет, надо встряхнуться, — сказал он себе, — ведь целая куча срочной работы». И снова уставился на лежавший перед ним гроссбух с расценками.
— Не найдется ли у вас пяти минут, мистер Маркхэм? Мне хотелось бы с вами поговорить!
Джордж повернулся на своем вращающемся кресле и увидел в дверях улыбающуюся Джозефин Денхэм.
— Конечно же, миссис Денхэм, — тихо и вежливо ответил Джордж.
Джозефин Денхэм вернулась в свой кабинет. Она сама не могла понять, почему Джордж Маркхэм ее раздражает. Всегда такой вежливый, точнее, холодно-вежливый, собранный. Без уважительных причин не отпрашивается, ленч не растягивает, наконец, не опускает на ее счет шуточек, как это делают некоторые сотрудники… Короче говоря, вполне образцовый работник. Но что-то в его полной, рыхлой фигуре, в водянисто-серых глазах вызывало у нее нервную дрожь. Окинув взглядом стоявшего перед ней Джорджа Маркхэма, она пригласила его сесть.
Даже то, как Джордж, прежде чем сесть, подтягивает брюки, зажимая складку большим и указательным пальцами, раздражало ее, не говоря уже о едва заметной улыбке, едва приоткрывавшей зубы. Джордж между тем исподтишка следил за тем, как поднимаются и опускаются при каждом вдохе и выдохе огромные груди Джозефин. На его взгляд, они вполне соответствовали олимпийским стандартам.
Джордж расплылся в улыбке, и женщине ничего не оставалось, как тоже улыбнуться.
— Извините, пожалуйста, что я потревожила вас. Вы прекрасный работник.
Улыбку на его лице сменила маска внимания и сосредоточенности.
— Времена теперь трудные, спад, короче говоря, мы вынуждены кое-кому предложить уволиться. Разумеется, с компенсацией.
Джорджу показалось, будто неожиданно лопнул воздушный шар его счастья.
— Понимаю… — Впрочем, понять ему было трудно: ведь целых пятнадцать лет проработал он в этой фирме! — И многим придется уйти?
— Пятерым: Джонсону, Мазерсу, Дэвидсу, Пелхэму, ну, и вам, сэр.
Джордж уставился на нее. Лицо его оставалось бесстрастным, но Джозефин казалось, что этот старик готов ее проглотить. Она даже вздрогнула.
— Понимаю, — повторил он. — Значит, людей постарше вы увольняете, а молодых, так называемый «мотор» фирмы, оставляете.
Джордж испытывал острейшее желание вскочить с кресла и хорошенько огреть эту глупую суку, эту крашеную блондинку с размалеванной физиономией и пышной колышущейся грудью. Грязная, вонючая шлюха! Потаскуха. Как ему хотелось, чтобы она сдохла от рака, чтобы визжала, когда ей станут отрезать груди дюйм за дюймом! Как ему хотелось…
