Она положила письмо в сумочку и улыбнулась ему той тяжелой циничной улыбкой, которая никак не отразилась в ее глазах. Какое-то время она скользила взглядом по его телу, а потом сказала хрипловатым голосом:
– Ты неплохо использовал то время, когда я полностью отключилась.
Он кивнул.
– А теперь я воспользуюсь тобой!
Смеясь и стараясь сымитировать характерный для "кокни" акцент, Уильям ответил:
– Значит ли это, что я смогу сейчас потрахаться в свое удовольствие?
Положив на пол сумку, Мора поднялась с кресла:
– При одном условии: если будешь паинькой.
Направляясь к постели, Мора молила Бога о том, чтобы у Уилли хватило сил отвлечь ее хоть на короткое время от всех проблем. В то же время она понимала, что это способен сделать только один человек. А он недосягаем для нее так же, как Млечный Путь.
Глава 31
Суббота выдалась холодной и ветреной, в воздухе порхали снежинки. В то время как Мора и Уильям не спеша поглощали свой поздний ленч, Сара ждала на скамейке Терри Пезерика. Он появился сразу после трех часов и улыбнулся ей.
Она не произнесла ни слова, лицо по-прежнему оставалось каменным. Только мелькнула мысль, что ее первый внук мог быть очень красивым, если бы походил на отца.
– Миссис Райан?
Сара кивнула. Терри сел рядом.
– Сегодня холодно, не так ли?
Она снова кивнула.
– Может быть, зайдем куда-нибудь выпить по чашечке кофе? Не возражаете? И поболтаем в тепле?
– Охотно. Я очень замерзла.
Терри под руку повел ее в кафетерий. Сидя за чашкой горячего сладкого чая, Сара терзалась сомнениями. Ведь она собиралась погубить не только Мору, но и остальных своих детей.
– Сможете ли вы, получив от меня информацию, как-то облегчить участь моих сыновей?
– Насколько я понимаю, информация больше касается Моры?
Сара кивнула.
– Что ж, попытаюсь. Все зависит от того, какого рода информацию вы мне предоставите.
Терри чувствовал себя словно змея в траве. Перед ним сидела старуха. Мать Моры. Обернись все иначе, она могла бы стать его тещей. Он отпил из чашечки кофе. Когда-то ее сыновья чуть не убили его. Интересно, знает ли она об этом?
– Мне известно многое, что касается дочери. Мой сын Джоффри записывал имена, даты, хранил всякие документы. В них все. Все, что происходило за последние годы.
– Ради этого вы и хотели со мной встретиться?
Сара глянула ему прямо в глаза.
– Вы ведь знали мою дочь раньше... Еще до того, как она стала заниматься бизнесом вместе с Майклом.
– Значит, вы уже тогда знали обо всем?
– Да, обо всем. И о том, что Мора беременна.
Глаза Терри широко раскрылись.
– Не может быть!
– Может быть, сынок. Она была беременна, никакого сомнения. За это Майкл и велел вас избить. Я сама возила ее на аборт. И из-за этого врача, этого ублюдка, она чуть не умерла. Потом очень долго болела и уже не могла иметь детей. – Сара сама не понимала, зачем рассказывает ему все это. Может быть, ей хотелось как-то оправдать дочь и часть вины переложить на этого полицейского?
– Я ничего не знал, клянусь вам!
– Мне это известно, сынок! Мора говорила. Она приехала к вам, чтобы все рассказать, а вы ее выпроводили. Потом об этом узнал Майкл. Да и обо всем остальном тоже.
У Терри голова пошла кругом: Мора была беременна от него!
Сара отпила еще немного чая. Она решила рассказать все и продолжала:
– С тех пор дочь и переменилась. Не знаю, только ли по вашей вине, но, выписавшись из больницы, она как-то ожесточилась. И это ожесточение с годами росло. Как будто за свою боль она хотела отомстить всему миру! А ведь прежде она была хорошей девушкой! Очень доброй.
– Не знаю, миссис Райан, насколько это важно для вас, но я любил вашу дочь.
– Верю, что любили.
– Я даже не мог себе такого представить. Иначе был бы рядом с ней.
Сара замотала головой:
– Нет, сынок, ошибаетесь. Майкл никогда не допустил бы этого, даже уйди вы из полиции. Он ненавидел бы вас до самой вашей смерти. Вот почему я и решила встретиться с вами. Вы ведь тоже имеете к этой истории какое-то отношение. Я хочу, чтобы мои внуки выросли честными людьми, чтобы на них не легла тень Райанов! Пусть они станут рабочими, дворниками, да кем угодно! Только не преступниками!
– Понимаю! Но поймите и вы. Кто вступил на этот путь, повернуть обратно не может.
– Я понимаю. Потому я решила сама направить моих детей на путь истинный. Никто, кроме меня, не может этого сделать. Я их породила, я их и уничтожу! Ведь это так просто! Мне нужна ваша помощь! Если понадобится, я буду свидетельницей в суде.
– Нет! Это не понадобится!
– Вы, может быть, беспокоитесь обо мне? Не надо! Мне уж семьдесят. И я не помню, чтобы когда-нибудь боялась собственных детей.
Сара достала из сумки папку с бумагами и отдала Терри.
– Это все, что осталось после Джоффри. Я записала на обороте папки номер моего телефона. Позвоните, когда понадоблюсь, И пожалуйста, помогите мальчикам. Это моя единственная просьба. Они бросят прежнее занятие, я знаю. Главное – следите за Морой.
Сара поднялась, пожала Терри руку и, кивнув, ушла.
Терри остался сидеть, погруженный в размышления. Мора носила его ребенка. Он вспомнил, какой она была в их первую ночь: доверчивая, покорная. Вспомнил лучистые глаза, податливое тело и почувствовал, что слезы жгут его горло. Какой она была нежной! Этот аборт исковеркал всю ее жизнь! Она часто говорила, что любит детей. Вспомнил Терри и их последнюю ночь. Это была близость двух зрелых людей. Ее прохладная кожа, как и тогда, пахла мускусом. А о ребенке она опять ничего не сказала. Почему?
Никто из них не заводил семьи. Они были рождены друг для друга. Теперь он это понял и схватился за голову.
– С вами все в порядке? – Терри очнулся и увидел коренастую, небольшого роста официантку. Она стояла рядом и с тревогой смотрела на него.
– Да, благодарю вас.
– Но выглядите вы ужасно.
Терри встал и бросил на столик три фунтовых монеты.
– Ничего особенного. Так, неприятные новости. Вот и все.
Он вышел на морозный воздух, зажав папку под мышкой. Он познакомится с документами попозже. А сейчас пойдет пешком и будет думать.
* * *
Мора и Уильям снова легли в постель и буквально не выпускали друг друга из объятий. Впервые за несколько дней Мора улыбнулась. Наконец-то кто-то заботится о ней. А Уилли заботился, она это знала. Она забудет плохое, тяжелое, хоть на время, и сосредоточится на хорошем.
