Мора, закусив губу, смотрела на мать. Ее редко ругали – не было причин. Но уж если такое случалось, девочка тяжело переживала.
– Отвечай, где была, телка ты этакая!
– Зашла к подруге выпить чаю. – Слезы наполнили огромные голубые глаза Моры и засверкали на ресницах.
Увидев, что дочь вот-вот расплачется, Сара не выдержала и привлекла ее к себе.
– Прости, доченька, но ты так меня напугала. Ты ведь никогда не задерживаешься, первая приходишь домой. Вот я и беспокоилась.
– Извини, мама, это больше не повторится, обещаю. – Она попыталась улыбнуться, искренне раскаиваясь, что заставила мать волноваться.
– Бенни, Гарри и Ли пошли тебя поискать. – Не успела Сара заговорить, как все трое, легкие на помине, влетели в кухню.
– Мам... мам, ты только послушай!
– Ни за что не угадаешь, что произошло!
– Ради Бога, не все сразу, по одному, – взмолилась Сара, воздев руки, и сделала знак Гарри, самому правдивому из троих. – Расскажи, что случилось, Гарри:
Гарри ткнул пальцем в перепуганную насмерть Мору:
– Это все она.
– Мора? А что такого она сделала? – Сара, нахмурившись, поглядела на дочь.
– Набила Маргарет Лейси морду!
Глаза Сары поползли на лоб.
– Что? Что ты сказал?
Вне себя от страха Мора вцепилась в материнский передник.
– Мам, я не могла иначе поступить. Она грозилась меня прикончить, потому что сестра Розарио отходила ее линейкой за то, что она таскала меня за косы, – говоря это, Мора умоляюще смотрела на мать.
– Не ослышалась ли я? Ты... – Сара ткнула пальцем в Мору. – Ты дралась с Маргарет Лейси? – Она закатила глаза.
Мору била дрожь.
– Я врезала ей ранцем, но теперь мы с ней друзья. У нее как раз я и была.
Сара сокрушенно покачала головой. Значит, и Мора пошла по той же дорожке. Мало в семье драчунов.
– Убирайтесь отсюда, идите играть на улицу! Скоро заявится ваш папаша, а мне кормить его нечем.
Она подтолкнула детей к дверям.
Мальчики выбежала на улицу, а Мора на миг задержалась.
– Прости меня, мам...
– Иди погуляй, Мо, – устало ответила Сара.
Когда Мора ушла, Сара налила себе большую кружку крепкого черного чая, положила четыре ложки сахару, добавила немного сгущенки и села к столу. Она потягивала свой чай и вся как-то обмякла на стуле, но мысли стремительно мчались вперед.
Лесли уже исполнилось двадцать, и он сейчас отбывал свои три года за ограбление. Антони, на два года старше, был там же, где брат, получив пять лет за ограбление и нанесение увечий.
Майкла боялись в округе, как настоящего мафиози. Теперь все старшие мальчики работали на него. Многие годы она гнала от себя эти мысли. Что поделаешь, если сыновья все в отца. Но ее единственная дочка, ее сокровище! Как могла она ввязаться в драку! Нет, жизнь несправедлива! Впрочем, ее мать всегда говорила: каковы родители, таковы и дети. И была права.
О, теперь у Сары полно денег и дом как дом. Столько лет они бедствовали, а сейчас сыновья буквально осыпают ее деньгами. Откуда они, Сара ни разу не спрашивала, хотя и догадывалась. Но если братья и Мору потащат за собой, Сара их лучше прикончит. Дочь должна жить по-другому. Пусть хоть она в этом мире чего-то достигнет. И тут Сара была настроена весьма решительно.
На улице Мора была в тот летний вечер центром внимания.
– Недурно сработано, Мо, – говорил Гарри, души не чаявший в сестре.
– Я ей как врежу ранцем, она и свалилась.
В это время с противоположной стороны улицы донесся голос отца. Сверкая глазами от радости, Мора помчалась навстречу родителю. Бенджамин Райан основательно поднабрался, широкое лицо и толстая шея заметно побагровели.
Большая коробка с хрустящим картофелем и бутылка "Тайзера" были зажаты под мышкой. Он протянул коробку подбежавшему вслед за Морой Ли и подхватил на руки дочь. Старик – так называли дети отца – обожал Мору, впрочем, в семье все ее обожали.
Мора потерлась щекой о щеку отца, ощутив, как царапает ее нежную кожу его щетина, вдохнула исходивший от него знакомый запах лучшей из горьких настоек "Вудбайнс" и прильнула к нему, почувствовав себя в полной безопасности.
– Ну как поживает самая лучшая дочка на свете?
– Прекрасно, папа. Ты выиграл?
Он рассмеялся.
– Откуда ты знаешь?
– Сразу видно: коробка с картофелем, "Тайзер" и еще от тебя несет пивом.
Бенджамин обвел взглядом сыновей и притворился рассерженным.
– Слыхали, ребята? Мора – настоящая женщина! Она с удовольствием выпьет "Тайзер" и съест картофель, но все равно будет выражать недовольство: зачем, мол, играл.
Бенни и Мора засмеялись, но Гарри и Ли только кисло улыбнулись. Они никак не могли забыть о том, что остались голодными, когда их папаша проиграл все, что им причиталось по линии "Национальной Помощи".
За ужином Сара не обращала на мужа никакого внимания. Когда же он захрапел на своем стуле, растолкала его и потащила по лестнице в спальню, не переставая ругаться. Бенджамин не оставался в долгу. Дети уже привыкли к вечным крикам и перебранкам и оставались равнодушными. Полчаса спустя все, кроме главы семейства, снова сидели за столом и как ни в чем не бывало пили чай. Радостное возбуждение не покидало Mopv. Неожиданно в дверь громко постучали. Гарри пошел открывать и вернулся с двумя полицейскими.
– Поднимитесь-ка наверх и разбудите отца! – глухим голосом приказала Сара.
Старший полицейский улыбнулся женщине, но та опустила глаза и стала возиться у мойки. Нервы ее натянулись как струны. Всякий раз при появлении полицейских тяжелый ком подкатывал к горлу.
Бенджамин Райан ввалился на кухню в брюках с болтающимися подтяжками и полосатой нижней сорочке.
– Какого дьявола вам здесь нужно? – с угрозой в голосе спросил он.
Старший полицейский посмотрел в сторону детей.
– Не обращайте внимания, рано или поздно они все равно узнают, что вы собираетесь нам сказать. Давай выкладывай живо! Не буду же я стоять здесь весь день!
– У нас дурные вести, ваш сын Антони...
– Что с моим Антони? – В голосе Бенджамина звучала надежда.
– Да нет, не сбежал. Вы уж нас простите, мистер Райан, но ваш сын мертв.
– Что вы сказали? – Рука Сары потянулась к груди, она задыхалась.
Подошел Ли, обнял мать. Младшие дети стояли бледные, молчаливые.
– Его утром убили ударом ножа в пентонвилльской тюрьме. В душевой. Мы делаем все, чтобы найти убийцу.
Рыдания Сары становились все громче. Ее горе тронуло младшего полицейского, и он сочувственно посмотрел на нее.
