Один из ребятишек внизу вскрикнул, указав на что-то пальцем, и Мора улыбнулась, сразу догадавшись, что он увидел на тротуаре насекомое. Откуда-то из самых глубин подсознания всплыло воспоминание, и Мора кожей ощутила сырость каморки, где моют посуду, сырость, пронизывающую до мозга костей. Однажды Антони ее там запер, когда она была совсем еще ребенком, и погасил свет, оставив ее в кромешной тьме. Дотянуться до выключателя Мора не могла и, обреченная Антони пребывать в сырости и мраке, так и стояла там, зная, что под ногами у нее копошится целая армия тараканов. Это воспоминание заставило Мору вздрогнуть. На нее волной накатил страх, как в тот далекий день. Ей казалось тогда, что тараканы ползут по ее пухлым ножкам прямо в шорты. И вдруг почувствовала, что обмочилась, залив носки и башмаки. В тот же самый момент Мора так завизжала, что тотчас же прибежали мать с отцом и Майкл... Майкл снял с себя ремень и стал хлестать Антони, его крики смешались с ее собственными.
И снова мысли ее вернулись к ребенку, ее ребенку, который лежал в тазу для мытья посуды. Мора тряхнула головой, чтобы прогнать видение. Она никого не винила в случившемся. Только себя. "Да, да, я одна виновата, – без конца повторяла она. – Ни мама, ни Майкл, только я. И Терри".
Семя ненависти к нему попало ей в душу в тот страшный день, и Мора пестовала его и питала, пока оно не проросло, как гороховый стручок из сказки. Сообщение в "Дейли миррор" о том, что Терри избили, оставило ее равнодушной. Она не почувствовала ни жалости, ни боли. Ничего, кроме пустоты. Так же она относилась ко всему, что касалось ее. Презрение к Терри заглушило воспоминания о том хорошем, что между ними было: о близости и наслаждениях, о всяких приятных мелочах – словом, обо всем, что связано с Терри.
Не прогони он ее тогда, она оставила бы ребенка, как-то решила бы эту проблему. Не испугалась бы Майкла и перспективы стать матерью-одиночкой. Терри Пезерик стал для нее идеальным козлом отпущения. Она знала, что полиции известно, по чьему наущению он избит, но доказательств не было, как обычно, когда дело касалось Райанов.
Мора улыбнулась про себя. Что ж, если план ее осуществится, она станет настоящей представительницей семьи Райанов, притом весьма активной.
Она надеялась, что Терри при смерти, что после побоев его красивое лицо так изуродовано, что никто не захочет смотреть на него, и молила об этом Бога.
Единственным утешением в этой печальной истории было то, что Майкл вернул себе расположение матери. И хотя он по-прежнему не жил дома, зато часто навещал их. Вслед за Майклом тогда выехали Джоффри, Лесли, Ли и Гарри. Остались только Бенни и Мора. Ли с Гарри сняли себе жилье неподалеку от Эдгвар-роуд. Джоффри купил квартиру в Найтсбридже, поблизости от Майкла. Теперь в доме тихо, не то что в старые добрые времена, когда они были совсем еще юными и куролесили с утра до поздней ночи. Как ни странно, Мора не могла вспоминать об этом без сожаления.
Ее мысли прервал легкий стук в дверь.
Вошел Майкл, с большой коробкой шоколадных конфет. Она с нежностью посмотрела на брата. Все-таки он чертовски красивый мужчина!
– Ты все время мне покупаешь конфеты, Мики, а я их не ем.
– Зато я ем! – Он лукаво улыбнулся, бросился на кровать, потом покатался по полу и, наконец, стал перед ней на колени, возведя глаза к потолку и с мольбой протягивая ей коробку конфет. В этой позе он очень напоминал японскую гейшу!
– Я знаю, что дама любит "Молочный Поднос"!
Мора засмеялась:
– Возможно, но это – "Черная Магия"!
– Ладно, ладно, я жизнь готов отдать за тебя, а ты надо мной насмехаешься!
Наконец Майкл сел и внимательно взглянул на Мору:
– Как ты себя чувствуешь?
Мора вздохнула:
– Прекрасно, черт побери! Но я чувствовала бы себя гораздо лучше, если бы меня об этом не спрашивали. Мне хочется обо всем забыть. – Она свернулась в кресле комочком, и лицо ее снова приняло отчужденное выражение. Она настороженно поглядела на брата.
– Знаешь, Мики, у меня к тебе просьба.
Он пожал плечами:
– Давай, принцесса. Получишь все, что захочешь.
– Честно, Мики? Все?
Он положил руку на сердце:
– Клянусь вам, как говорят по телеку.
Мора подалась вперед и с усмешкой сказала:
– Дай мне работу!
Майкл растерянно уставился на нее:
– Насчет этого, Мора, ничего не могу сказать!
– Ты же обещал, Мики! – В голосе ее зазвучали резкие нотки. – Ты же обещал все. Верно?!
– Да, но только не это. Этого я просто не ожидал.
– Послушай, Мики, – Мора перешла на просительный тон. – Я долго думала и... Я бы хотела заняться мороженым и хот-догами.
– Ты? – крикнул Майкл так, словно его ударили топором.
– А почему бы и нет? Еще ребенком я довольно часто делала их.
Он усадил сестру поглубже в кресло.
– Ты просто не понимаешь, принцесса...
Мора снова подалась вперед и произнесла с отчаянием в голосе:
– Ох, Мики, я все понимаю! Это ты не понимаешь! Я прекрасно знаю, как с ними обращаться. Любой ребенок знает. Не бойся, я справлюсь. А не справлюсь – уволишь меня. Но я думаю, что справлюсь. Да еще как! Ты себе не представляешь! Лучшую часть своей жизни я присматривалась к тому, как вы строите свои планы! Дай мне шанс, Мики! И ты увидишь, что все будет в порядке!
– Послушай, Мо, даже для урки это опасное занятие, не говоря уже о такой птичке, как ты!
– Я знаю, Майкл, но я – твоя сестра, а вовсе не глупенькая птичка. Я стала бы это делать под собственную ответственность, как твои "хозяйки". Не отказывай мне, я не подведу. Поначалу со мной будут считаться, как с твоей младшей сестрой, но через несколько месяцев – уже со мной самой.
– Ты не понимаешь, Мо...
– Я все понимаю! И попробую это тебе объяснить, если только ты соблаговолишь меня выслушать! Я знаю, что, если кто-то пригоняет палатку на колесах на одно из наших полей, не важно с лицензией или нет, его либо предупреждают, либо стараются купить, все зависит от обстоятельств. А кто не желает играть по твоим правилам, получает пластиковую бомбу, и тогда ему становится ясно. В том случае, если парни тебе знакомы и нравятся, да к тому же участок не очень важный, ты разрешаешь им остаться под небольшие проценты. Боже всемогущий, Мики, мы же все из одного стручка! Уж если не мне, то кому вообще ты можешь доверять?!
Майкл принялся переваривать эту порцию логики:
– Ну, я не знаю, Мо...
Она почувствовала, что он сдается, и выставила свой козырь:
– Клянусь, Мики, ты будешь мной гордиться! Никто не сможет справиться с этим делом, как я. С участками все будет в порядке!
Лицо Моры светилось надеждой, и Майкл не в силах был ей отказать. Пусть это будет ей небольшой наградой за пережитые страдания.
