Голос Майкла вернул обоих к действительности:
– Так-так, уж не казанова ли это с Вайн-стрит?
Мора мучительно покраснела.
– Добрый день, мистер Райан. Надеюсь, вам известно, что ваш клуб взорвали и подожгли? – Терри не терял самообладания. – Джерри Джексон, ваш швейцар, сильно пострадал, и еще юная блондинка... – он запнулся, заглянул в свою записную книжку, – ее зовут Шири... Фамилии никто не знает.
– Ладно, все, что вас интересует, вам сообщит мой брат Джоффри. Он – вон там. – И Майкл указал на группу людей, где рядом с Ли, Гарри и Лесли стоял и Джоффри. – Я хочу увезти сестру домой. Здесь ей не место. Особенно сейчас.
– Конечно, – спокойно ответил Терри.
Мора заметила, что кожа у него все такая же нежная, как у младенца. Ей захотелось коснуться его лица, вновь почувствовать его плоть под своими пальцами. Она прикрыла глаза и почувствовала на своих плечах руку Майкла.
– Пошли, Мо. Нам здесь нечего делать.
Она едва сдерживалась, чтобы не оттолкнуть Майкла. Разве может она уйти сейчас, когда снова обрела Терри! И она не сводила с него глаз, когда Майкл осторожно вел ее через толпу к машине.
Мора знала, что Терри чувствовал то же, что она: она прочитала это в его взгляде, в выражении его лица. И когда вернулась к действительности, полной шума и суеты, едва не разрыдалась от отчаяния.
– Давай, давай, принцесса. Залезай в машину, любовь моя! – Майкл говорил ласково, нежно, как любовник, но сейчас Мора жаждала другой нежности!
За какие-то несколько минут в ней ожили воспоминания о прошлом. Маленькая квартирка в Ислингтоне, их любимый ресторанчик, запах его тела, когда он ласкал ее в постели, каждый звук, каждая мелочь. Она словно глотнула какого-то пьянящего зелья, вернувшего ее к жизни.
– Давай же, Мо! Садись в машину!
Она послушно открыла дверцу и села.
На заднем сиденье она увидела Лесли и Ли и втиснувшегося между ними Гарри.
Встреча с Терри заслонила для Моры все события этого дня.
Майкл сел за руль, включил зажигание и тронул с места. Лишь когда они выехали на Шафтсбери-авеню, он заговорил:
– Надеюсь, вы догадываетесь, что произошло? – Все молчали. – Взрыв в клубе был подготовлен. Через пять минут после того, как я отделал Дополиса, кто-то послал весточку. Не знаю, кто швырнул бомбу, да это и не важно. Главное, что он был наготове и только ждал сигнала.
Постепенно до Моры стало доходить то, что говорил Майкл.
– Значит, Бенни не вернется домой, да, Мики? – плачущим голосом спросил Гарри.
– Я очень в этом сомневаюсь, Гал. Очень-очень сомневаюсь.
– Грязные ублюдки! Дерьмовые, гнилые, грязные ублюдки...
Лесли и Ли были в шоке.
– Я догадываюсь, от кого шла к Дополису информация. Как раз туда-то мы сейчас и едем.
Они продолжали свой путь в молчании. Все думали о Бенни. Майкл вцепился в рулевое колесо. Этому мистеру Шишке следовало бы быть поосторожнее – он до него доберется!
Мору, будто ледяной водой окатили. Какие огромные они понесли потери! Может быть, Бенни уже мертв... У нее дрожали руки и ноги – следствие пережитого потрясения. Взглянув из окна машины, она увидела, что они в Найтсбридже. У "Хэрродса" все было разукрашено к Рождеству, и туда стекались люди со всех концов. Повсюду, куда ни кинь взгляд, праздничные огни и поздравления с Рождеством. А Бенни уже мертв. Или скоро умрет. Она закрыла глаза и увидела лицо Бенни, а потом – лицо Терри.
Гарри съежился на заднем сиденье и так же, как Майкл, искал в памяти имя того, кто осмелился пойти против Майкла Райана. Должно быть, кто-то из недовольных.
Майкл поставил машину у своего дома. Они вышли и направились к входной двери. Мора вдруг вспомнила, что с ними нет Роя, и спросила у Майкла, где он. Майкл, вставляя в замочную скважину ключ, ответил:
– Я отправил его домой, Мо. Ему нельзя рисковать после того, что произошло в клубе. У него семья.
Когда они вошли в квартиру, Джонни сидел на кушетке, одетый, как обычно, в серый свитер с круглым воротом и в черные брюки "Стэпрест". Бледный, с только что вымытыми светлыми волосами, он взглянул на Майкла и улыбнулся. От Моры не ускользнуло, что он очень нервничает.
– Ну-ка, Джонни, приготовь нам чего-нибудь выпить покрепче... Живей! – Голос Майкла звучал зловеще. Джонни мгновенно вскочил с кушетки. Он так дрожал, что едва не уронил графинчик с виски. Все расположились в темно-зеленых креслах "Хабитат". Джонни стал разносить бокалы, и, когда подошел к Майклу, тот, принимая бокал, вдруг спросил:
– Сколько же они тебе заплатили?
Джонни понял, что над ним нависла смертельная угроза, и попытался выкрутиться:
– О чем это ты, Мики?
Майкл выплеснул содержимое бокала прямо в лицо Джонни и, вцепившись в его светлые волосы, заорал:
– Давай же говори, Джонни! Отвечай мне!
– Клянусь, я ничего не понимаю! Бога ради!
Майкл ударил Джонни коленом в пах с такой силой, что тот подскочил, затем швырнул его на пол и, достав кусок трубы, которым отделал Дополиса, помахал им перед физиономией Джонни.
– Скажешь сразу, тебе же лучше. Я все равно заставлю тебя ответить. Итак, сколько они тебе заплатили?
Джонни валялся на полу и выл, держась руками за мошонку. Боль была нестерпимой. Майкл уронил бокал, и Джонни вдруг представил себе, как швыряет этот бокал Майклу в лицо. Словно угадав его мысли, Майкл отфутболил бокал поближе к Джонни.
Тот съежился и еще крепче вцепился в мошонку.
– Пять "больших"... пять.
Майкл горько усмехнулся:
– Всего пять паршивых "больших"?! И за эти гроши ты продал моего брага? Да я дал бы их тебе, если бы ты попросил. Ах ты, трахнутая королева!
И он с силой опустил на голову Джонни трубу, проломив ему череп.
Вскочив с кресла, Мора схватила Майкла за руку.
– Не здесь, Мики. Не убивай его здесь. Выясни, кто на него вышел, а потом – пусть они расправятся с этим ублюдком. – Мора кивнула в сторону братьев, разместившихся на огромном диване. Они не спускали глаз с Майкла.
– Кто тебя перекупил, Джонни? – спросила Мора, глядя ему в лицо. – Скажи, все равно ты – человек конченый. А не скажешь, будем тебя пытать. Понял?
Из глаз Джонни, смешиваясь с кровью, текли слезы.
– Мора... я... я... клянусь тебе, я не хотел ничего... плохого. Он заставил меня сделать это! Он сказал... сказал, что с вами... что с вами все кончено. Что мне лучше сматываться...
– Кто это сказал, Джонни? Кто? Говори!
– Сэм. Сэмми Голдбаум.
Майкл плюнул Джонни в лицо.
– Только не Сэмми. Никогда! Ах ты, вонючий сифилитик! Дерьмо...
