Майкл торжествовал! Единственным облаком на их горизонте был Дополис. Теперь они знали о нем почти все, но с расправой решили повременить. Он был наживкой, на которую они собирались поймать Уильяма Темплтона.
"Пусть раньше придет в себя после той трепки, – заметил Майкл в разговоре с Морой, – а уж потом он нам заплатит за Бенни!"
Сара Райан по-прежнему не желала знать ни Мору, ни Майкла. И последнего это сильно задело: мать была для него смыслом всей его жизни. Зато теперь брат и сестра сблизились еще больше, и каждую свободную минуту проводили вместе.
Мора сейчас нуждалась в Майкле, как никогда. Он сумел ее убедить в том, что, убрав Сэмми Голдбаума и Джонни Фенвика, они просто вернули долг. И пока он был рядом, Мора способна была в это верить. Но наедине с собой испытывала страх и одиночество. Горечь и смятение росли в ней с каждым днем. Все время после Рождества они всячески поносили Темплтона и решили нанести ему визит в первый день нового года, а до тех пор терпеливо ждать.
Двадцать девятого декабря 1975 года у Роя родился сын. В семь вечера Рой сообщил эту новость Майклу по телефону. В половине девятого Мора и Майкл уже были в больнице Святой Марии.
Взглянув мельком на новорожденного, Майкл и остальные братья повезли Роя отмечать торжество, сегодня они особенно остро ощущали утрату Бенни.
Мора осталась с Джэнайн и про себя отметила, что матери здесь нет.
Держа на руках малыша, которого назвали Бенни-Антони. Мора воскликнула:
– Он замечательный, Джэнайн! Надеюсь, ты понимаешь, какое счастье тебе привалило?
Джэнайн устало улыбнулась:
– Он причинил мне немало боли, Мо, но он этого стоит.
Мора кивнула. Она разглядывала ребенка столь пристально, что Джэнайн стало не по себе.
– Когда-то и у меня был ребенок, Джэнайн, точнее, мог бы быть. Много лет тому назад. – В голосе Моры звучала печаль. Впервые за все эти годы Джэнайн почувствовала к ней жалость.
– Я знаю, Мора, Рой говорил.
Мора прижала ребенка к груди.
– Это прекрасно, что малыша назвали в честь Бенни и Антони. Они словно опять с нами. – И она поцеловала ребенка в головку. – Позволь они нам, наконец, похоронить Бенни, половина сражения была бы позади. Я просто не в силах думать о том, как он лежит там, на льду.
– Прошу тебя, не надо говорить об этом. – Джэнайн готова была разрыдаться.
Протяжные интонации в голосе Моры, когда она говорила о брате, вызывали у Джэнайн суеверный страх. Она и раньше побаивалась Моры, а сейчас была просто в шоке.
Мора улыбнулась.
– Прости, Джэн. Я становлюсь сентиментальной! – Она снова поцеловала ребенка.
Джэнайн едва сдерживалась, чтобы не выхватить у нее младенца. Она была чувствительна и просто не могла видеть, как эта женщина прижимает к себе ее ребенка. Все нутро ее восставало против этого.
Рой как-то сказал, что у Моры не все в порядке с головой. И Джэнайн, глядя на нее сейчас, подумала, что эта женщина способна на все. Она может даже убить ребенка, если что-нибудь в нем ей не понравится.
Эта страшная мысль заставила Дженайн вздрогнуть.
– Тебе холодно?
– Нет, Мора, я просто устала. Рождение ребенка отнимает массу сил.
– Знаешь, что говорит Мардж? Когда рожаешь, такое ощущение, что сейчас выкакаешь футбольный мяч.
Джэнайн поджала губы. Ей всегда претило пристрастие Райанов к ругательствам: они матерились так же просто, как ее мать произносила "Боже, благослови тебя!"
Набравшись духу, Джэнайн решила поделиться с Морой идеей, уже несколько месяцев бродившей у нее в голове.
– Мора!
– Что? – Мора продолжала тискать ребенка, не отрывая глаз от его личика. А он смотрел на нее снизу вверх своими синими райановскими глазками.
Джэнайн, настороженно наблюдая за своей свойственницей, поправила простыню.
– Это касается Роя.
Мора тихонько рассмеялась:
– Рой похож на собаку, очутившуюся сразу у трех фонарных столбов! Я никогда не видела его таким. Все парни над ним смеются. Можно подумать, что это у вас первый ребенок!
– Я знаю... я знаю, – Джэнайн никак не могла найти нужные слова.
Почуяв неладное, Мора заглянула в лицо Джэнайн:
– Ну, что там у тебя? Давай выкладывай. Право же, я никакая не ведьма, что бы там ни говорила моя мамочка. – В голосе ее была горечь.
– Я хотела у тебя спросить, не поможешь ли ты Рою основать свое маленькое дело... – Она осеклась на полуслове, заметив, как изменилась в лице Мора.
– Ты хочешь, чтобы Рой работал вне семьи?! Должно быть, ты шутишь.
Джэнайн заплакала.
– Ох, Мора, мне так страшно! – Она закрыла лицо руками. – Я, как жена полицейского, которая никогда не знает, вернется муж домой или нет. А после того, что случилось с Бенни...
Мора убрала ее руки от лица.
– Это все роды, Джэн, ты просто переутомилась. Смешно слушать то, что ты говоришь.
– Нет! Роды тут ни при чем! – Джэнайн пошла ва-банк. – Я не хочу остаться вдовой и растить ребенка одна. Я хочу иметь обычную семью. Настоящую семью. Рой родился не для того, чтобы быть головорезом.
Мора положила ребенка в стоявшую у постели кроватку, и лицо ее приняло мрачное выражение. Она наклонилась над Джэнайн и заговорила зловещим шепотом:
– Можно я кое-что объясню тебе, Джэнайн? Если это еще не дошло до тебя? Роя я очень люблю, но он туп, как деревяшка. С трудом справляется со счетом свыше пятидесяти. Он все еще – Господи Иисусе! – читает комиксы серии "Марвел"! Лучшее, на что он мог рассчитывать в своей жизни, – это работа курьера в муниципалитете или в управлении по водоснабжению. В любом случае ты не могла бы делать такие солидные траты, как привыкла сейчас. Твой отец пытался сделать из него мясника, но ты знаешь, чем это кончилось. Знал бы Рой то, что ты только что мне сказала, влепил бы тебе хорошую оплеуху. Ты вполне ее заслужила. А теперь, что касается того дерьма, которое ты произвела на свет...
Она прижала Джэнайн к подушке и ткнула пальцем в грудь.
– Значит, тебе захотелось настоящей семьи, да? А напряги память и вспомни, как подкинула собственную дочь моей матери. И новорожденного подкинешь, если приспичит. Не так ли? Так что не заводи об этом речи и не вали на меня свое дерьмо. Ты меня слышишь?
Разбуженный громким голосом Моры, ребенок захныкал в своей кроватке.
– Я постараюсь забыть то, что ты мне сказала, Джэнайн, роды расстраивают нервную систему, я знаю. Но смотри, впредь ни с кем не заводи подобных разговоров, иначе я сама тобой займусь. Поняла?
Джэнайн кивнула, и у нее задрожали губы. Она поняла, что нажила себе врага на всю жизнь.
