— Железнодорожный мост — отличная уловка! — с энтузиазмом воскликнул Эрик. — Он защищен высокими кирпичными стенами на тот случай, если легавые захотят достать нас своими пушками. Мы можем перемахнуть через него в считанные секунды. Я выпущу несколько очередей из «армалита», прежде чем мы побежим. Таким образом, они поймут, что мы хорошо вооружены. Но сам-то я не думаю, что они будут за нами гнаться. Если бы они погнались, то получили бы хорошенько по мозгам, и наверняка там бы они все и сыграли бы в ящик. А этот идиот того не стоит. Ну, так что ты думаешь, Алан?
Алан слушал его с интересом и растущим возбуждением. И теперь он во весь рот улыбнулся Эрику.
— Я думаю, это просто отлично, черт побери, дружище. Отлично. Просто клёво.
Эрик был доволен. Он швырнул сигару на дорогу и раздавил ее.
— У меня уже есть маски и специальные костюмы. Я также купил пять красных водолазок. Мы отрежем у них воротники и наденем их, и таким образом любой свидетель опишет нас всех одинаково: красные свитера, черные робы и черные маски. По крайней мере, два свидетеля скажут, что мы — негры, так всегда говорят, когда в заварухе задействованы пушки. У нас будут черные вязаные перчатки и башмаки. Они ничего не различат, мать их. Когда все одеты одинаково, это еще больше сбивает с толку свидетелей. Они не видят ни цвета глаз, ни цвета волос, ничего. Только Джорджио и легавые знают, как он выглядит.
Нам нужно сбить с толку свидетелей, — продолжал он, — поэтому мы все время будем орать, кроме меня, когда я буду уговаривать водителя открыть дверь. Крик — лучший способ общения во время прыжка, потому что твой голос совершенно отличается от обычного. А также это запугивает людей, а ведь именно это нам и нужно, не так ли? Надо напугать их, чтобы из них дерьмо полезло, включая легавых. Я обращу главное внимание на водилу, он у меня своих не узнает. Я заставлю его открыть дверь и пообещаю, что он будет дома к вечернему чаю, если поможет нам. За водителем сложнее всего присматривать, понимаешь? Он уверен, что никто не может достать его за пуленепробиваемым стеклом. Но как только он увидит «армалит», то придет в ужас и спрячется под панель. А когда еще почует запах бензина, то он просто развалится на куски у нас перед носом. Никто не хочет, чтобы его спалили заживо, ведь так? — Эрик посмеялся собственному остроумию. — Он станет робким, как маленький барашек Мэри!
Алан засмеялся вместе с ним, его возбуждение перешло в эйфорию.
— Не могу дождаться, чтобы поглядеть в рожи этих долбаных легавых, а ты?
— А они не могут дождаться, чтобы увидеть наши, — отшутился Эрик. — Вот в чем вся штука! Ну, пошли, пора ехать. Здесь на дороге неподалеку есть закусочная, а я убить готов за чашку чая.
Они вернулись в машину. Алан стоял несколько секунд, наслаждаясь лекцией Эрика и окружающим видом. Он улыбнулся и сказал ветерку:
— Дьявольская Чаша Для Пунша, а? — Посмеиваясь, Алан сел в машину рядом с Эриком. — Какое название придется писать полицейским в своих отчетах. При таких обстоятельствах это неплохое название.
Эрик вывел черный «Вольво» на скоростную полосу.
— На картах эта местность отмечена как зона замечательной природной красоты. После прыжка полицейские никогда не смогут ехать по этой дороге, не вздрагивая от дурных предчувствий, а это для меня — лучшая часть нашего плана.
Алан согласно кивнул ему и стал любоваться из окна пролетавшими мимо сельскими пейзажами.
Джорджио следил, как Донна весело идет к нему с чаем и «КитКатом». Он видел ее стройные ноги, облаченные в прозрачные черные колготки, следил, как они двигаются под короткой юбкой изумруднозеленого стильного костюма. Она выглядела потрясающе. На жакете костюма были пришиты большие золотые пуговицы, в дополнение она надела золотые серьги-браслеты. На ней были замшевые черные туфли на высоких каблуках, простые на вид, но явно дорогие. Он заметил, что она собирала множество взглядов как мужчин, так и женщин, собравшихся в комнате для посещений. Он увидел, как молодая светловолосая девушка махнула ей рукой, и нахмурился. Когда Донна подошла к столу, он спросил:
— А кто эта маленькая блондинка?
— О, просто молодая девушка, — пожала плечами Донна. — Как-то раз я ее подвезла, помогла с детишками. А что?
Джорджио страшно разозлился, сам не понимая почему. Гораздо резче, чем хотел, он бросил ей:
— Она дрянь, подстилка бандита, поэтому больше не подвози ее. Ее старик — настоящий мозгляк. Глупый кобелишка. Держись от нее подальше.
Донна села и с неприкрытым изумлением посмотрела на мужа.
— Прости, что ты сказал?
Джорджио либо не заметил тон ее голоса, либо не пожелал сделать это, но язвительно произнес:
— Я сказал, держись от нее подальше. Какого черта ты можешь иметь общего с такой швалью, как эта? Я не хочу, чтобы ты подвозила кого-нибудь из этих местных шалав. Понятно?
Донна бросила перед ним плитку «КитКата».
— Послушай, Джорджио, я не знаю, кто там взбаламутил твою проклятую клетку сегодня, но даже не думай, что ты можешь указывать мне, что я могу делать, а что — нет. Как выяснилось, у меня много общего с этой девчонкой, главным образом то, что наши мужья сидят здесь за решеткой и посажены надолго. Она так же скучает по нему, как я скучаю по тебе, Джорджио, и в отличие от меня ей еще приходится содержать двоих детей на жалкое пособие. Если бы я захотела, чтобы она жила со мной в моем доме, то я пустила бы ее, Джорджио. Дни, когда ты мне указывал, что делать, давно прошли.
Донна и Джорджио потрясенно смотрели друг на друга, оба понимали, что что-то в них обоих изменилось. Однако никто из них не хотел брать на себя ответственность за это. Донна была испугана и в то же время чувствовала себя на подъеме. Лицо Джорджио сделалось жестким, и впервые Донна увидел его таким, каким видели другие.
— Сильно сказано, Донна. Так кто же засунул такие слова в твою пасть? Алан Кокс, полагаю.
Донна в шоке раскрыла рот.
— Что? Что ты хочешь сказать?
Джорджио слышал, как напряженно зазвучал ее голос, увидел это в ее лице, но все равно продолжал говорить, хотя и понимал, что он несправедлив к ней. То, что он увидел ее с этой блондинкой, напугало его. Он был напуган до потери пульса из-за того, что эта девчонка могла видеть других его гостей и могла проболтаться об этом Донне. Именно страх заставлял его говорить то, чего он не думал.
— Ты слышала. Я знаю, что ты здорово провела время в Шотландии. И приняла неплохой душ в той квартире, не так ли? А он залез туда к тебе, да? Тебе всегда нравилось, когда я забирался к тебе в душ, да, дорогая?
Она услышала его слова и отметила их про себя, однако мозг отказался отвечать на них. Она видела, как двигаются губы Джорджио, и почувствовала себя так, словно ей нанесли сильный удар в солнечное сплетение.
— Я хочу сказать, давай посмотрим правде в глаза, девочка. Ты поехала на уикенд, чтобы сблизиться с ним, ведь так? Ну, так как, хорошо было, а? И штуковина у него большая, хорошая, не так ли?
