— Верно! — Одним этим словом Донна поставила Кэнди на место — на соответствующий уровень.
Кэнди посуровела.
— Послушайте, вы, миссис Высокопоставленная Брунос! Ваш старик не мог дождаться того момента, когда смог договориться с нами. И с некоторых пор мы ему хорошенько наподдавали. Я уверяю вас: он тоже в этом участвует. Так что нечего вам тут сидеть и смотреть на меня сверху вниз, леди. Я делаю то, что делаю, потому, что другого не знаю и не умею. Но я не оправдываюсь ни перед вами, ни перед кем бы то ни было. Вы сейчас здесь потому, что все это выплыло наружу. И денежки ваши тают. Так что нечего ставить себя выше меня и моих родных, я этого не потерплю! Вам надо было предоставить долбаному Стефану или Пэдди со всем этим разбираться, дорогая, если вы сами не можете справиться.
— Или Дэви Джексону. — Донна усилием воли обрела душевное равновесие. — При всем моем уважении, Кэнди, мне ведь не обязательно должно нравиться то, чем мы занимаемся, не так ли?
Женщина расслабилась на стуле и вздохнула.
— Совсем не обязательно. Полагаю, вам это нравится не больше, чем мне. Но, как говорит Джек, если не мы будет это делать, то будут другие. По крайней мере, я тут приглядываю за детьми, забочусь о них. Я не держу этих малышей в рабстве или в крепостной зависимости. Вы знаете, в Таиланде есть бордели, где детей все время держат прикованными к постели. И к ним за день приходят по десять или даже больше мужчин. Когда несколько лет назад я была в Бангкоке, бордель недалеко от нас загорелся, и все маленькие девочки погибли. Они там сгорели заживо, потому что были прикованы к кроватям. Это разбило мне сердце. Нет, здесь девочкам не так уж плохо. Я никогда не держу их дольше восемнадцати месяцев. Или, скажем, двух лет. После такого срока даже юные начинают выглядеть потрепанными…
Донна молча кивнула. Она была далеко не уверена, что сможет опять заговорить.
Зазвонил телефон, наполнив пронзительной трелью тишину комнаты.
— Да? — коротко спросила Кэнди, подняв трубку.
Донна увидала, как у Кэнди постепенно меняется выражение лица.
— Что ты хочешь сказать? Послушай, Стефан, тут со мной жена твоего брата…
Донна, преодолевая оцепенение стала, подниматься. Когда она все-таки встала со стула, Кэнди махнула ей рукой, чтобы она опять села. На этот раз в ее глазах мелькнул страх. Донна покинула кабинет и прошла здание насквозь. Она остановилась в дверном проеме и принялась наблюдать за сидевшими в тени детьми. Все они были разные, отличались ростом, фигурой, разными оттенками коричневой кожи. Но, как ни странно, глаза у всех у них казались одинаково выразительными. И никто из детей не улыбался.
Донна все еще не могла оторвать взгляда от детей, когда к ней подошла Кэнди и сказала:
— Я думаю, нам с вами нужно немного поговорить, миссис Брунос, не так ли?
Глава 38
Кэнди крепко схватила Донну за руку и силой повела назад, в свой кабинет. Там Донна резко опустилась в кресло. У нее был испуганный вид. Но она и вправду боялась…
— Что в действительности привело вас сюда, леди?
Донна закурила сигарету и глубоко затянулась.
— А как вы думаете? Я понятия не имела о том, что здесь происходит. О, я признаюсь, кое-что подозревала. Но думала: вот я приеду сюда, выясню, что к чему, а потом решу, что мне делать. Мне надо было узнать, замешан ли в этом мой муж, понимаете?
Кэнди усмехнулась.
— О, он замешан! Да еще как замешан — по уши. Ведь все это была его идея, дорогая. Джорджио был мозгом. Он стоял за всем этим… Но вы можете обсудить дела со Стефаном. Он сегодня приедет. Чуть попозже.
Она заметила, что по лицу Донны пробежала тень страха, и едва заметно улыбнулась.
— Ни к чему вам бояться, моя дорогая. Потому что Стефан сам посинел от страха. Я, кажется, сболтнула лишнего, не так ли? Но, когда я говорила с ним по телефону, то еще не понимала, что делаю что-то не так. Вы казались партнером. И вели себя как соучастник. А теперь вы, кажется, вляпаетесь в большую кучу дерьма. И моя задача — присмотреть за вами, пока он не приедет. Так что давайте поговорим начистоту, ладно? Если вы попытаетесь уйти, я переломаю вам ноги, мать вашу, и это не праздная угроза. Я вполне способна такое сделать. Я этим занималась в борделях в Бангкоке: была главной среди девиц — и меня отличали, чтоб вы знали. Для меня все это пустяки.
— А как насчет того, что вы говорили раньше? О том, как вы присматриваете за детишками?
Кэнди несколько смутилась.
— А что? Я и присматриваю. В том-то все и дело, понимаете ли, что они все одинаковые. В этих странах, дорогая, обнаруживаешь, какова жизнь по-настоящему. Вот, например, в Бангкоке я работала с подростками. Большинство из них — просто чирей на заднице. Видите ли, я вообще не очень жалую девушек. Но только не детей! Никогда. Однако более старшие девочки всегда стараются облегчить себе бремя. Они умные, сообразительные. Мы не говорим о тех детях, что остались там, у нас дома. Здесь дети рождаются старыми, мать их! Они приспосабливаются к этой жизни; они уступчивы и не слишком много хнычут. Эта странность мне прежде всего бросилась в глаза. Но не более того. Как я уже говорила раньше, они не те дети. Здесь не принято вкладывать привычное нам значение в это слово.
В некоторых из деревень семилетние дети работают на чайных плантациях с двух или с трех лет. И они работают весь день. В Таиланде дети работают на рисовых чеках или плетут корзины. Они — не дети, по местным понятиям. А мы сталкиваемся с матерями и отцами, которые в очередь становятся, чтобы продать нам своих детей. И принимают это как часть жизни. Вот в чем разница, понимаете? И как только вы преодолеете свое британское отношение и начнете смотреть на это с их точки зрения, вы обнаружите, что жизнь становится намного легче. Донна уставилась в пол.
— Мой муж не мог иметь никакого отношения к чему-нибудь вроде этого. Я знаю его лучше, чем вы. Если он все выяснит, здесь совершится убийство.
Кэнди тихо засмеялась. И закурила новую сигару.
— Ваш драгоценный муж несколько лет назад был в Таиланде, дорогая. Я обеспечивала его тринадцати- и четырнадцатилетними девочками. Особенно ему нравился групповой секс с тремя девчонками… — Кэнди с удовлетворением отметила выражение отвращения и шока, появившиеся на лице Донны, и грустно улыбнулась. — Я понимаю, трудно признавать такие вещи. Но ведь правда всегда глаза колет, не так ли? Ваш муж в такой же степени участвует во всем, как я. Именно ему пришло в голову не утруждать себя отделкой и украшением этого здания. Мужчины, которые сюда приезжают, совершенно не заботятся, мать их за ногу, об окружении. Мне даже кажется, что чем грязнее это заведение, тем для них лучше. Вонь в таких местах заводит их. Деградация — сильный наркотик, дорогая. Вот почему порнобизнес приносит столько бабок. В Пхукете можно снять маленькую девочку или мальчика прямо на пляже и проваляться с ним там весь день, если кому-то нравится делать это при свете. И здесь все будет так еще несколько лет. Это теневая экономика Азии. Суть Гоа как раз открывается здесь, в этом месте… Ваш муж предвидел все это. Вместе со своим братцем. Мы здесь снимаем фильмы, делаем, что хотим, и никто не может остановить нас. Сейчас и тут стало немного стремно, но как только переберемся в Германию — вот уж тогда мы посмеемся! Я не понимаю, почему вы ничего не соображаете. Благодаря деньгам, выручаемым от всего этого, вы заполучите своего старика домой. И они же дадут вам возможность прожить в роскоши остаток ваших дней.
