Донна была глубоко уязвлена: по всему было видно, что ее муж явно вынужден был пресмыкаться перед этим типом, — и она преисполнилась еще большей решимости вытащить его отсюда во что бы то ни стало. И как можно быстрее! Ей хватило и пяти минут разговора с Дональдом Левисом. А каково было Джорджио, обреченному находиться настороже днем и ночью? Левис определенно производил впечатление человека, способного на убийство. И в то же время Донна признавалась себе, что он умеет быть совершенно очаровательным.
Сочетание этих двух качеств пугало ее больше чем что бы то ни было.
Глава 21
— Левис просто жуткий тип, дорогая. Поверь мне, я сам неоднократно сталкивался с ним в течение нескольких лет.
Донна выглянула в окно машины, вяло любуясь меняющимися пейзажами.
— Что ж, он меня напугал, это я точно знаю. За внешним спокойствием чувствуется в нем какая-то глубоко скрытая злобность; кажется, что он может внезапно напасть на тебя, причем в любой момент.
Алан громко засмеялся.
— Это, мягко говоря, значительно приукрашенная действительность, Донна. Я мог бы познакомить вас с одним типом в Сохо, который получил от Левиса то, что называют «лицевым скальпом». У него нет ни ушей, ни носа, ни даже век, от которых осталась только маленькая полоска. Вот что случается, если человек огорчит Дональда Левиса.
— Вы шутите! — Донна побледнела. У нее сбилось дыхание, и голос от этого сделался едва слышным.
Алан понял, что перегнул палку — из-за его неосторожных слов она еще больше будет переживать за мужа. Глядя на ее белое напряженное лицо, он почувствовал себя так, словно пнул собственную плоть.
— Нет, я не шучу. Однако не беспокойтесь: Джорджио не получит ничего такого от Левиса. Я могу это гарантировать.
— А как вы можете это гарантировать?
Алан заговорил чуть более приподнятым тоном:
— Видите ли, тот тип был любовником Левиса, и в этом кроется причина: он совершил ошибку — завел себе подружку. А Левис подобных дел терпеть не может; он привык, что любовник в полной его власти. Понимаете, они для Левиса вроде его собственности. Особенно после того, как он выкладывает целое состояние на то, чтобы устроить их в удобной квартире, заигрывает с их родителями и прочее. Вы улавливаете, что я имею в виду? Если же он все-таки сочтет нужным наказать Джорджио, то сделает это более цивилизованным образом. Левис просто убьет его.
— Что ж, благодаря этому комментарию я уже гораздо лучше себя чувствую, должна вам сказать! Большое спасибо вам, Алан! Мне эта информация сегодня как нельзя кстати…
Он съехал на обочину и остановился. Машины и грузовики теперь со свистом пролетали мимо его «Мерседеса». Схватив Донну за руку, он повернул ее лицом к себе. Ему было жаль ее, такую испуганную, и в то же время раздражала ее ребячливость.
— Послушайте, Донна, я понимаю: вы — прекрасно воспитанная девочка и все такое. Но в настоящее время вы едете со мной, чтобы встретиться с такими людьми, с которыми даже Левис поостерегся бы встречаться. Сейчас мы с вами знаем, что Джорджио ходит по тонкому льду. И, насколько мне известно, он сам привел себя к нынешнему итогу… Впрочем, ладно, оставим это. Мы с вами должны принять многие муки ради того, чтобы вызволить его из одной из самых хорошо охраняемых тюрем в Британии. Ну, а теперь, если вы желаете вести себя так, словно мы едем на пикник, то это ваше дело и ваше право. Я же буду следить за своей задницей, спиной и за всем прочим: только бы избежать риска сломать себе шею! И вам советую делать то же самое. Все эти позы с претензией на роль испуганной девочки или шокированной дамы из высшего общества в нынешней обстановке не стоят и плевка. И чем скорее вы поймете это, тем лучше будет для вас. Я не могу все время приглядывать за вами и не понимаю, почему вообще должен это делать?! Если хотите, могу высадить вас на ближайшей железнодорожной станции или отвезти на этой чертовой машине куда угодно, да хоть в парк с аттракционами! Все зависит от вас.
Донна оскорбленно выпрямилась на сиденье. Лицо ее осталось бледным, но говорила на этот раз сердито:
— Вы ублюдок, Кокс! Вам же все это нравится, не так ли? Нарочно запугиваете, а когда понимаете, что преуспели в этом, сразу набрасываетесь на меня. Что ж, пусть в ваших глазах я вовсе не леди, однако в моих собственных глазах я именно такая и есть. Должна вам заметить: если бы я не решилась твердо взяться за то, что сейчас делаю, меня бы здесь не было. И ни к чему постоянно описывать, каким опасностям мы подвергнемся. Я это прекрасно понимаю, видит Бог. Да, я не могу нормально спать, потому что все время думаю об этом. Но я — здесь! Что еще вам нужно в доказательство моей решимости? Я еду с вами, пытаюсь внести свою посильную ленту. И, поверьте, когда вы вот так говорите, мне не становится легче. Вы настоящая задница, дружище. Задница в двадцать четыре карата! В настоящий момент я предпочла бы век вас не видеть. Вы никого и ничто не уважаете. И что хуже всего, вам, по-моему, доставляет удовольствие запугивать меня. Снять скальп с лица! Мы говорим о Левисе или о проклятом Гаити? Знаете, что я думаю? Вы сами боитесь и по-настоящему боитесь: а вдруг у нее получится?
Алан грустно покачал головой, словно сочувствуя ей:
— Хотите я вам кое-что объясню, Донна? Если бы я рассказал вам хотя бы половину всей правды о реальных делах, у вас бы сразу промокли панталончики. Я вам практически еще ничего толком не открыл. Ничего! Да, действительно, я искренне желаю вам убраться от всего этого подальше. Наверное, Джорджио преждевременно впал в старческий маразм, раз захотел, чтобы вы оказались номером вторым в команде. Однако я торжественно обещаю вам прямо сейчас: больше не разину своей пасти. Посмотрим, как вы разберетесь с Джоксом. Ну, а потом мы раз и навсегда определимся — сможете вы выдержать все остальное или отступитесь, станцевав первый и последний танец? Как вам мое предложение?
Алан долго всматривался в несчастное лицо Донны. Он ненавидел себя за свое поведение, но никак не мог остановиться. Сама мысль о том, чтобы эта наивная девочка-женщина восстанет против Левиса и других, ему подобных, казалась Алану чудовищной, противоестественной. Он-то понимал, на что они в действительности способны. И точно знал, каковы ставки в игре: Донна могла не только подвергнуться насилию, но и получить приговор и оказаться в тюрьме. «Она и пяти минут не продержится в полицейской камере, — думал Кокс, — не говоря уже о тюрьме «Холловей» или даже «Кукхэм Вуд». Все это было бы смешно, если б не было так печально. Как мог Джорджио поставить на кон жизнь и свободу этой женщины и при этом спокойно спать по ночам? Впрочем, он всегда отличался махровым, ублюдочным эгоизмом. Вот только Донна, похоже, не понимает этого…» У Алана возникло сильное желание продолжить рассказывать Донне обо всем, что он знал, но он вовремя прикусил язык.
В первую очередь потому, что она все равно не поверит. Кроме того, он признался себе, что восхищается ее мужеством. «Что ж, свой вклад я внес, — заключил мысленно он, — добросовестно стараясь остановить ее. Сделал, как говорится, что мог. А теперь мяч на ее поле. Что правда, то правда».
