При мысли о том, что он снова увидит К. Т. — будет просить ее о помощи, — у Ника сжалось сердце.
И — понял он — придется избавиться от опеки Сато, чтобы поговорить с окружным прокурором Ортегой, К. Т. и другими. Ему нужно было побольше узнать об автокатастрофе, в которой погибла его жена. Ему нужно было побольше узнать о том, что делали до этой катастрофы Дара и жирный, лысеющий Харви Коэн.
Заверещал телефон. Хидэки Сато, не называя себя, спросил:
— Что вы думаете о поездке в Санта-Фе, Боттом-сан? Завтра после «Курс-филда» или в другой день на неделе?
Прежде чем ответить, Ник дождался, когда у него успокоится внутри.
— В любое время, когда будет готов самолет или вертолет мистера Накамуры.
— Самолет? Вертолет? Ни самолета, ни вертолета нет.
Верторета.
— Ерунда, — сказал Ник. В нем поднималась убийственная волна страха, он не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. — Я видел, как вертолет уносил вас с крыши здания, где я живу. Помните? Такой бесшумный, невидимый вертолетик «сасаяки-томбо», «шепчущая стрекоза» или как там его. И Кэйго в тот день, шесть лет назад, забирал один из вертолетов «Накамура хеви индастриз».
— Полеты отсюда в Санта-Фе тогда были не так опасны, — возразил Сато. — Мистер Накамура не может выделить воздушные суда для этой цели. Страховщики компании не допустят.
— Тогда как мы туда доберемся, черт побери? — прокричал Ник, хоть и не собирался кричать.
— На двух машинах. Бронированных и с оружием. Плюс четыре агента службы безопасности.
— А не пошел бы ты….
— Значит, я назначаю нашу поездку на среду, — подытожил Сато.
Ник, не доверяя своему голосу, отключился. Руки у него дрожали слишком сильно, и он не мог ни приготовить следующую ампулу, ни сосредоточиться на точке входа. Прислонившись к шкафу, Ник налил себе дешевого виски на три пальца и опустошил стакан в два глотка.
Когда дрожь в руках немного унялась, Ник приготовил получасовую ампулу. Он собирался пережить свои любимые минуты, проведенные с Дарой, чтобы прочистить мозги. А потом уже воспроизводить часы, прошедшие между гибелью Кэйго и смертью Дары.
2.02
Диснеевский концертный зал в Центре исполнительских искусств
17 сентября, пятница
Все они перепугались до смерти. То есть все, кроме Билли Койна. А Вэл уже давно для себя решил, что Билли К. — бешеный, как сортирная крыса.
Вэл перенял эту ископаемую фразочку «бешеный, как сортирная крыса» от своего предка, а тот как-то сообщил Вэлу, что, в свою очередь, перенял ее от своего предка.
Да, Билли Койн был бешеным, как сортирная крыса.
Койн всю последнюю неделю продолжал раздавать приказания, но все самые важные разговоры вел с искусственным разумом Владимира Путина на своей футболке. Причем большей частью на русском.
Семь ребят, выполняя приказания Койна, неделю занимались приготовлениями в ливневке. Полтора дня они провели в темноте, срезая старую, ржавую стальную решетку внутри туннеля, но не всю — лишь настолько, чтобы добраться до стальных панелей, закрывающих люк. Большую часть решетки они оставили нетронутой, чтобы затруднить погоню. Еще день они провели, пропиливая место сварки двух стальных панелей, перекрывавших отверстие люка.
Все зависело от того, насколько точны сведения Койна (вероятно, полученные от матери) о том, где именно советник выйдет из лимузина. Люк ливневки находился к югу от Диснеевского концертного зала. Когда ребята после долгих часов осторожного пиления, шабровки и снова пиления наконец набрались смелости выглянуть наружу, оказалось, что они смотрят в сторону от причудливого здания. Койн утверждал, что улицы будут перекрыты для всех, кроме машин официальных лиц, и что бронированный лимузин советника Омуры прибудет с севера по Гранд-авеню, повернет направо, на 2-ю улицу и остановится за углом короткого квартала. Фотографов, телевизионщиков, прессу предполагалось заблокировать между 2-й улицей и не менее узким проулком — Дженерал-Тадеуш-Костюшко-уэй, так, чтобы все объективы были направлены на север, в сторону концертного зала и ступенек, по которым будут подниматься Омура, мэр, их охранники и свита.
У восьми членов флэшбанды оставалось лишь две-три секунды, чтобы откинуть створки люка и открыть огонь.
Но они сумеют справиться с закрытыми стальными панелями. Городские рабочие, заварив створки много лет назад, оставили узкие горизонтальные щели снизу для стока воды при сильных ливнях здесь, на 2-й улице. Щели были слишком узкими и не подходили для стрельбы, но ребята могли, наблюдая сквозь них, дождаться момента, когда Омура выйдет из лимузина.
Рано утром, оставив Сулли на 2-й улице — следить за появлением охранников, ребята стали тренироваться: надо было широко откинуть створки и, толпясь на пятачке длиной около шести футов, открыть огонь. Лимузин, который привезет советника Омуру на эту северную сторону, остановится в каких-нибудь двенадцати футах от них. На всех будут шлем-маски, как у настоящих террористов. Койн купил для каждого палестинские куфии, но Вэл решил, что это чересчур. Слишком уж хитромудро.
План состоял в том, чтобы, отстрелявшись из полуавтоматических пистолетов и автоматов со стреловидными пулями, бежать сломя голову. Изгиб в туннеле ливневки, в двадцати футах от выхода, должен был послужить прикрытием, но Койн все равно велел держаться подальше от стен: срикошетировавшая пуля могла настичь их и за поворотом. Внутренняя решетка задержит копов или агентов службы безопасности, если те пустятся в погоню, а все близлежащие люки и входы в ливневку были накрепко заварены. И копы не будут знать, в каком направлении отходят нападавшие. Первый выход из ливневки находился более чем в миле к востоку от того места, откуда планировалось вести стрельбу. Но план Койна выглядел так: пробежать почти полмили на север, а потом устремиться на запад, по петляющему лабиринту, к выходу у больницы СИГНА.
[70]
Они подпилили и вырезали и эту крышку, перекрывающую выход из ливневки. За зданием больницы, рядом с ливневкой, стоял контейнер для биоопасных материалов (Койн умело надпилил цепочку замка — так, чтобы никто не заметил), куда они собирались выбросить все оружие. Стрелять они намеревались в перчатках.
Хаджи с Открытого рынка на I-10 — тот, что продал им оружие, — не записывал покупателей.
— Мы все будем сидеть дома и смотреть новости об этом деле по Си-эн-эн, прежде чем копы и охранники вытащат пальцы из задницы, — заверил их Койн.
— А что, если кого-нибудь из нас ранят или убьют? — спросил Вэл. — Тогда копы и ФБР быстренько найдут остальных.
Койн состроил злобную гримасу, глядя на него.
— Никто не будет ранен или убит, — сказал он, добавив по-русски:
— Ty, mudak.
Позднее Вэл через телефон нашел перевод этих русских слов.
