Незадолго до полудня мы вернулись в библиотеку — громадную роскошную залу, сейчас залитую ослепительным солнечным светом.
— Всегда приятно, когда твои подозрения подтверждаются, — задумчиво заметил мистер Роксолл.
Мы с ним стояли у французского окна, глядя на террасу, где часто гуляла Эмили.
Я выложила ему всю правду, закончив рассказом о документах, ныне находившихся в моем владении, с помощью которых я рассчитывала доказать свое право наследовать баронство Тансоров как внучка покойного лорда Тансора. Я даже призналась в том, в чем не пожелала признаться инспектору Галли немногим ранее: что я присутствовала при самоутоплении Эмили в Эвенбруке.
— Пожалуй, так оно к лучшему, — вздохнул мистер Роксолл, печально качая головой.
— Вы действительно так считаете? — взволнованно спросила я, ибо ожидала, что он рассердится, когда узнает, что я не помешала Эмили покончить с собой.
— Ну, полной уверенности у меня нет, — признал он. — Тем более что теперь она не понесет наказания — по крайней мере, в этой жизни — за подстрекательство к нападению на своего отца, любимого друга моего дядюшки. Но сделанного не поправишь, и теперь нам нужно заняться последствиями — прежде всего вам, моя дорогая. Что вы намерены делать?
Я сказала, что собираюсь немедленно уехать в Париж, чтобы сообщить опекунше о смерти леди Тансор и о документах, позволяющих восстановить наследственные права моего отца.
— Они также подтверждают мнение моего дорогого дядюшки относительно смерти мистера Картерета, — прочувствованно произнес мистер Роксолл. — Ведь он всегда знал, что на него напали вовсе не с целью обычного грабежа. Все дело было в наследстве, как мы и предполагали. Благослови вас Господь, дорогая моя. Вы не представляете, как много это для меня значит.
Лишь одно я не решалась сказать поначалу, но потом все-таки сказала — и вздохнула с облегчением.
— Рандольф Дюпор женат! На миссис Баттерсби!!!
Я никогда еще не видела мистера Роксолла таким ошеломленным: несколько секунд он стоял с раскрытым ртом, не находя никаких других слов.
— А брат знает? — спросил он, наконец овладев собой.
— Не думаю.
Затем я поведала, как отвергла брачное предложение Персея, когда решила, что мне надо выйти замуж за мистера Рандольфа, раз законным наследником является он. Роксолл ненадолго задумался, а потом сказал:
— Бедняга. Знаете, мне даже жаль мистера Персея Дюпора. В конце концов он ни в чем не виноват, но теперь должен заплатить дорогую цену за грехи своей матери. Но теперь ничего не попишешь. Вы располагаете всеми средствами, чтобы обосновать свои притязания и таким образом лишить обоих братьев наследственного права, если, конечно, вы не уйдете из жизни бездетной, а я надеюсь… даже уверен, что такого не случится. Вы станете завидной невестой, моя дорогая, очень завидной невестой.
Он издал негромкий смешок.
— Что такое? — спросила я.
— Простите мне неуместную веселость, но я просто подумал, что вам нужно будет остерегаться мистера Мориса Фицмориса, когда вы сделаетесь леди Тансор.
Я ответила на улыбку мистера Роксолла, а он вдруг всмотрелся в меня в высшей степени странным взглядом и тихо произнес:
— А, теперь понимаю. Вы любите мистера Персея, но вам пришлось отказаться от него ради вашего дела. Милая моя, бедная девочка!
От боли, вызванной воспоминанием о моей утрате, и от благодарности за трогательное участие, проявленное славным мистером Роксоллом, я снова расплакалась. Вдобавок я вдруг разволновалась при мысли о дальнейших своих шагах, но мистер Роксолл быстро успокоил меня.
— Вам нужно предоставить все мне, моя дорогая, — сказал он, — если, конечно, вы хотите.
— Очень хочу, — ответила я.
Таким образом, мы порешили, что мистер Роксолл заберет на хранение письма моей бабушки и аффидавиты вместе с письмами Даунта к Эмили, взятыми мной из потайного шкапчика. Затем мы договорились, что, пока я нахожусь во Франции, он проконсультируется с опытным адвокатом насчет юридических процедур, которые мне необходимо начать, чтобы заявить о своих притязаниях в суде.
Когда мы обсуждали эти вопросы, появился Баррингтон и доложил, что инспектор Галли желает побеседовать с мистером Роксоллом.
— Будьте любезны, Баррингтон, проводите инспектора сюда, — распорядился мистер Роксолл, а потом спросил меня: — Вы расскажете моему другу то, что рассказали мне? Лучше рассказать, знаете ли, пока он сам все не разузнал.
Приходит инспектор, и мы трое, серьезные и подавленные, выходим на залитую солнцем террасу. С минуту мы стоим, глядя на сады в новом летнем убранстве.
— Там вышла изрядная свара, — загадочно роняет мистер Галли. — Братья крепко повздорили.
Оказывается, когда Персей вернулся, инспектор направился к нему в кабинет с намерением показать письменное признание Эмили, но застал братьев в разгаре шумной ссоры. Собираясь постучать в дверь, он отчетливо услышал, как Персей яростно выкрикнул имя Баттерсби. Мне становится ясно, что мистер Рандольф наконец открыл брату свою тайну — о чем я и сообщаю мистеру Галли.
— Ну и ну, — говорит он. — Неожиданный поворот событий. Да уж, сегодня поистине день признаний.
— Я тоже хочу кое в чем признаться, мистер Галли, — смущенно бормочу я.
Молодой человек довольно ухмыляется, наклоняется и, запустив пальцы в башмак, чешет ступню.
— Я так и думал, мисс, — говорит он, выпрямляясь. — Я так и думал.
Улаживать все вопросы, срочно требовавшие внимания, пришлось мистеру Баверстоку, ибо через час после ссоры оба Дюпора покинули Эвенвуд — Персей, вне себя от ярости, укатил в Лондон, а мистер Рандольф с женой уехал в Уэльс, напоследок объявив, правда, о своем намерении присутствовать на дознании по делу о смерти матери.
Разумеется, маленький мир Эвенвуда был потрясен невероятными событиями до самых своих основ. Леди Тансор покончила собой! Она замешана в убийстве не только своей бывшей служанки, а еще и родного отца! Мистер Персей не сын полковника Залуски! Мистер Рандольф Дюпор тайно женат на домоправительнице! Даже самые закоренелые болтуны и сплетники не находили слов от изумления. Чем все закончится? И что станется с ними теперь, когда могущественный род Дюпоров унижен?
Мистер Покок и старший дворецкий мистер Эпплгейт старались всех успокоить.
— Все теперь перейдет к мистеру Рандольфу, — сказал последний слугам, — что для нас будет неплохо, потому как он человек славный и добрый. Он о нас позаботится, не бойтесь.
