— Понятно… — Профессор задумчиво почесал подбородок. — Значит, вы ничего не знаете про орден Ра, о котором говорится в письме?
Бен вспомнил записи Оливера и спросил:
— «Ра» — в смысле египетский бог солнца Ра?
Ли в изумлении уставилась на него. Бен перехватил ее взгляд.
— Я изучал теологию, — объяснил он. — Когда учился в университете.
— Ты изучал теологию в университете?
— Так это когда еще было…
Арно улыбнулся.
— Вы правы. Многие традиции и обряды масонства восходят к Древнему Египту. Однако «Ра» означает также «король».
— Так что там насчет ордена Ра? — спросил Бен.
— Первоначально орден Ра был небольшой малоизвестной масонской ложей, — ответил Арно. — В него входили в основном дворяне и сторонники монархии, и название отражало их политические взгляды — «орден короля». По мере роста республиканских настроений в среде масонов члены ордена Ра все дальше отходили от своих собратьев, сближаясь с правительственными силами, которые видели в масонстве угрозу. Если масоны выступали за свободу, демократию и братство всех людей, то орден Ра стоял на позициях насилия и личного обогащения. Они поддерживали подавление народа правительством.
— То есть этакие злобные отщепенцы, — подвел итог Бен.
— Верно, — подтвердил Арно. — Причем обладающие огромным влиянием и связями. Орден Ра был замешан во многих политических интригах, в частности, они приложили руку к запрету масонства в Австрии — под страхом смертной казни.
— Погодите, — вмешалась Ли. — Если я правильно понимаю, вы полагаете, что орден Ра убил Моцарта за то, что в опере «Волшебная флейта» он воспел масонство?
В глазах профессора блеснули искорки.
— Действительно, именно так я и полагаю. А письмо является доказательством, что Моцарт представлял для них потенциальную угрозу. Если бы он смог повернуть общественное мнение в пользу масонства, то стал бы реально опасен. Композитор был восходящей звездой, его талант едва начинал сиять. Необычайный успех «Волшебной флейты» принес Моцарту огромную популярность. Он получил заметную должность при дворе и был вхож к императору. Однако враги не дремали. К тысяча семьсот девяносто первому году большая часть агентов секретной полиции принадлежала к ордену Ра. Великим мастером ордена Ра был не кто иной, как начальник австрийской тайной полиции — закоренелый убийца, поклявшийся уничтожить масонов.
Бен хотел было спросить, как его звали, но Арно продолжал:
— К тысяча семьсот девяносто четвертому году, в течение трех лет после смерти Моцарта, масонство в Австрии было практически уничтожено. Многих убили — открыто или тайно. Одним из самых распространенных способов убийства было отравление, и именно так было бы удобнее всего убрать человека вроде Моцарта: со знаменитостями приходилось осторожничать. С менее известными людьми церемонились куда меньше — с Густавом Лютце, например.
— Кто это? — спросила Ли.
— Тот самый человек, которому написал Моцарт, — объяснил Арно. — Его собрат по «Милосердию» — так называлась масонская ложа в Вене. Моцарт хотел предупредить Лютце об усиливающейся опасности. Письмо датировано шестнадцатым ноября тысяча семьсот девяносто первого года — возможно, это последнее письмо, написанное композитором. Разумеется, так называемые эксперты считают, что последним сохранившимся письмом является то, которое Моцарт написал четырнадцатого октября жене, отдыхавшей на водах в Бадене. Идиоты! В любом случае до адресата послание не дошло — опоздало.
— Что случилось с Лютце? — спросил Бен.
— Его нашли мертвым двадцатого ноября, всего за две недели до смерти Моцарта. Лютце привязали к столбу и пытали. Выпустили кишки и отрезали язык. Тайная полиция обвинила в убийстве масонов.
— Профессор, я хотел бы вам кое-что показать. — Бен встал и вытащил из кармана пластиковый футляр с компакт-диском. — Не возражаете?
Он обошел стол и вставил диск в дисковод. Компьютер ожил.
— Что это? — спросил Арно.
— То, что видел Оливер в тот вечер, когда его убили, — ответил Бен. — Посмотрите.
Арно в недоумении уставился на экран. Ли осталась сидеть на месте: смотреть видеозапись еще раз ей не хотелось.
Бен наблюдал за профессором, не сводившим глаз с экрана. В зал вытащили жертву, начался жуткий спектакль. Глаза старика расширились, он побледнел и показал дрожащим пальцем на экран. Бен остановил запись до того, как жертве вырезали язык. На застывшей картинке лицо несчастного исказилось от ужаса. Лезвие повисло высоко в воздухе, поблескивая в свете свечей. Арно обмяк в кресле.
— Господи боже! — выдохнул он, вытирая платком пот со лба. — Так значит, это правда!
— Что именно, профессор? — спросила Ли.
Не успел тот ответить, как окно за его спиной взорвалось ливнем осколков и экран компьютера залила кровь.
ГЛАВА 28
В восьмидесяти ярдах от дома Арно снайпер, сидевший в развилке дерева, увидел сквозь оптический прицел, как профессор упал. Переведя винтовку с одиночных выстрелов на автоматический огонь, он дал очередь по окнам кабинета. Осколки стекла и камня брызнули во все стороны. Снайпер улыбнулся.
Успев вытащить диск, Бен перепрыгнул через стол, схватил Ли за руку и заставил лечь на пол. Новая очередь выбила остатки стекол в окне, проделала неровный ряд дырок в письменном столе, разнесла вдребезги компьютер и задела книжный шкаф у дальней стены. Серебряный подсвечник опрокинулся на осколки графина — граппа моментально вспыхнула, струя огня стекла на ковер, и тот загорелся.
Бен и Ли прижались к толстой стене под окном, на них со всех сторон сыпались осколки. Бен вытащил из-за пояса «пара-орднанс» и наугад пальнул в разбитое окно.
Запахло паленым: черный дым наполнял комнату, пламя бежало вверх по дверному косяку.
Обмякший Арно скрючился под столом, по ковру расплывалась лужа крови. Ли подползла к старику, надеясь чем-нибудь помочь — остановить кровь или оттащить его от окна. У нее еще оставалось множество вопросов.
— Профессор, где письмо?
На секунду взгляд старика прояснился, губы беззвучно дрогнули, изо рта потекла кровавая струйка.
Автоматный огонь затих, и Бен осторожно выглянул из окна: никого. Послышались голоса, топот бегущих ног во дворе и потрескивание рации.
Половину комнаты охватило пламя. Пробитые пулями книги на полках загорелись. Дым быстро густел.
Арно закашлялся и хотел что-то сказать, однако издал лишь долгий вздох; голова профессора безвольно откинулась набок.
— Умер, — произнес Бен.
Ли трясла старика.
— Он пытался что-то сказать!
— Ему теперь ничем не поможешь. Пошли!
