— Останови-ка, — сказала Каплан.
Хадсон щелкнул по клавише. Пламя и разлетающиеся обломки застыли. Замерли захваченные смертоносным вихрем люди, на лицах которых уже отпечатался ужас.
— Прокрути влево.
Хадсон прижал другую клавишу, и картинка поползла в сторону дороги. На мониторе возник зеленый фургон. Мужчина, только что спрыгнувший с террасы, лежал у бордюра, прикрывая собой мальчика.
Задумчиво поглаживая пальцем губу, Каплан пару секунд внимательно смотрела на него.
— Как думаешь, он что-то знал? Понял, что случится?
— По-моему, ничего он не знал, — ответил Хадсон. — Побежал спасать пацана. Опоздай на секунду, и с ним было бы то же, что и с Первым.
— А если он видел Херцога? Если запомнил его? Тогда он — свидетель.
— Вряд ли. С чего бы? Он ни о чем не догадывался.
Каплан нахмурилась.
— Может быть. Прокрути назад. Вот так, стоп. Включи.
— Сто раз уже смотрели, — проворчал Хадсон.
— Я хочу знать, кто это такой. Что-то у меня нехорошее предчувствие.
Они не только смотрели, но и слушали. Звук, правда, был плохой, и голоса мужчин тонули в постороннем шуме.
— Дерьмовый звук, — пробормотала Каплан.
— У нас было слишком мало времени, чтобы как следует подготовиться. Если бы я не захватил микрофон, мы бы вообще ничего не услышали.
— Заткнись, ладно? И прокрути еще раз.
Хадсон промолчал. Каплан была старшей, и он по собственному опыту знал, что перечить ей себе дороже.
— Пауза. Ты слышал? Он снова упомянул ее имя. Назад.
Он открутил немного назад.
— Наверняка сказать трудно.
— А я уверена. Прибавь звук. — Она прислушалась. — Почистить можешь?
— Уже чистил, — раздраженно бросил Хадсон. — Убрал все, что только можно. — Он действительно провозился с записью чуть ли не всю ночь, убирая нежелательные шумы. — Чтобы сделать лучше, мне понадобится еще несколько часов.
— Если б можно было убрать гребаного мальчишку, было б совсем хорошо.
Каждый раз, когда мальчик оказывался в радиусе действия микрофона, равномерный стук мяча о камень заглушал голоса двух мужчин, и это сводило ее с ума.
Хадсон снова включил воспроизведение. Оба прислушались.
— Вот оно, — сказала Каплан. — Брэдбери. На этот раз совершенно отчетливо.
— Согласен. Определенно «Брэдбери».
— Черт! Ладно, поехали дальше. — Чтобы лучше сосредоточиться, она закрыла глаза, но через несколько секунд вдруг открыла. — Стоп. Кливер. Он сказал: «Кливер».
Хадсон скрипнул зубами — ну как они не слышали этого раньше.
— Точно. А что еще?
— Открути назад. И помедленнее.
Голоса тонули в шуме.
— По-моему, он сказал: «Где Кливер?» По крайней мере, мне так показалось.
— Как он мог узнать о Кливере?
— Если знает, значит, разговаривал с Брэдбери. Значит, в курсе.
— Может, просто нашел имя в записной книжке.
— В любом случае нам не нужно, чтобы он это знал.
На экране Номер Первый развернул газету и, привстав со стула, показывал ее Номеру Второму.
На столе перед Каплан лежал тот же номер. Взгляд Второго скользнул вниз по странице. Она кивнула. Конечно, отчет о смерти Никоса Карапипериса.
И опять мальчишка. Мяч катится через террасу. Номер Второй вскакивает из-за столика и мчится к дороге. Взрыв. Террасу накрывает пламя.
— Все. Можешь выключать. Этого вполне достаточно.
— Спаситель хренов, — буркнул Хадсон.
Каплан прошлась по комнате.
— Сложить все — картина невеселая. Они слишком многое знали. О Брэдбери, о деньгах, о Кливере, Никосе Карапиперисе. И Номер Первый знал, что мы следим за ним.
Хадсон повернулся к ней.
— Откуда?
Монитор за его спиной погас. Каплан покачала головой.
— Это был не просто друг семьи. Работа профессиональная. Любитель нас ни за что бы не засек.
— Тогда кто они? На кого работают?
— Не знаю.
— По-твоему, им известно, где сейчас Брэдбери?
— Придется позвонить. Не нравятся мне эти двое. И не нравится, что Номер Второй еще здесь.
Каплан вышла в другую комнату и, закрыв за собой дверь, набрала номер. Ответил мужской голос.
— У нас здесь, похоже, еще одна проблема.
Она быстро объяснила ситуацию.
— Он много знает? — спросил далекий голос.
— Достаточно. О деньгах, о Кливере. И о нас. Не исключено, что-то еще.
Трубка долго молчала.
— Да, шуму много.
— Мы это уладим.
— Уж постарайтесь. Мне нужны имена. Выясните, что ему известно. Потом уберите. Тихо, не привлекая внимания. Не вынуждайте меня снова обращаться к Херцогу. Он слишком дорого обходится.
Закончив разговор, Каплан вернулась к напарнику.
— Собирайся, пойдем.
19
Из больницы Бен выписался не в самом лучшем состоянии, чувствуя опустошенность и подавленность. За стеклянными дверьми его встретило жаркое утреннее солнце, но его лучи не согревали. В голове было пусто. Он стоял у края тротуара и не знал, что делать дальше.
Обернуться заставили шаги за спиной. К нему подошли двое, один с камерой, другой с блокнотом. Репортеры.
— Это ведь вы спасли мальчика? — спросил тот, что с блокнотом. — Можно задать несколько вопросов?
— Не сейчас, — тихо ответил Бен.
— Попозже? Вот моя карточка.
Репортер вложил ему в ладонь визитку. Бен молча кивнул — разговаривать не было сил. Парень с камерой сделал несколько снимков. Бен даже не попытался его остановить.
Репортеры уже уходили, когда у тротуара, взвизгнув тормозами, остановилась полицейская машина. Из нее вышли двое, один в форме, другой в штатском. Тот, что в штатском, был невысокого роста, коренастый, лысоватый и с аккуратно подстриженной бородкой. Они сразу же подошли к нему.
— Мистер Хоуп? — осведомился на английском полицейский в штатском и, опустив руку в карман, достал и показал удостоверение. — Капитан Стефанидис, полиция Корфу. Проедемте, пожалуйста, со мной.
Бен снова ничего не сказал и покорно направился к джипу. Стефанидис сел рядом с ним сзади и, сказав что-то по-гречески водителю, повернулся к Бену.
— Может быть, стоило задержаться в больнице? Вообще-то я рассчитывал найти вас в палате.
