— Ладно, тогда схожу к Герману. Здесь можно взять лошадь?
— Ты никуда не поедешь, — предупредил Бен и повернулся к затянутому пылью окну — со двора долетел стук копыт.
Высокий смуглый парень с лоснящимися черными волосами соскочил с серой лошади и привязывал ее к ограде.
— Айра, — объяснил старик. — Нашел, должно быть, бычка.
Он встал и захромал к выходу.
Зои прилипла к окну, и Бен, проследив за ее взглядом, сразу понял, в чем дело. Айра был настоящим индейцем, симпатичным, подтянутым парнем лет двадцати трех.
— Запомни, что я сказал, — повторил Бен. — Ты остаешься дома. Нас ищут.
Она промолчала.
— Вот и хорошо. — Он шагнул к двери. — А теперь посмотрим, что там с пикапом.
50
— Только головку сорвешь, — сказала Алекс. — А потом уже не вытащишь.
Солнечный свет, просачиваясь через щели в обветшалой деревянной крыше, ложился яркими полосами на грязный пол, разбросанный повсюду железный хлам, штабеля штакетника, бочонки из-под бензина и мешки с удобрениями. Вверху, на сеновале, царапались и кудахтали куры.
Бен выглянул из-под шасси второго пикапа, который они обнаружили под брезентом. Лицо его, обильно посыпанное рыжеватыми чешуйками ржавчины, блестело от пота. Снять стартер не получалось — проржавевшие болты держали добычу мертвой хваткой.
— Лучше попробуй цепной ключ.
Она подала инструмент.
Бен отложил гаечный ключ и взял цепной. Посмотрев на нее снизу вверх, он не в первый уже раз невольно задержал взгляд. Каштановые, с медным отливом волосы были убраны назад, выбившиеся из-под резинки волнистые прядки добавляли сексуальности. На голом предплечье — рукава Алекс закатала из-за жары — блестела капелька масла. Клетчатая рубашка расстегнута на несколько пуговиц. Она смахнула упавший на глаза локон.
— Механику освоила в ЦРУ?
Алекс усмехнулась.
— Росла с четырьмя помешанными на машинах братьями.
Цепной ключ принес удачу — упрямый болт со скрипом поддался. Отвернув остальные, Бен вылез из-под пикапа, поднялся и моргнул от боли.
Алекс положила руку ему на плечо. Тепло ее пальцев ощущалось даже через ткань.
— Ты все-таки побереги себя. Я тоже могу что-то сделать.
— Ты и так много сделала.
Алекс посмотрела на стартер, тяжелую, ржавую, с торчащими проводами железяку.
— Думаешь, будет работать?
— Посмотрим.
Она взяла стартер, мимолетно, но, как ему показалось, не случайно коснувшись его запястья.
— А я все равно рада.
— Рада? Чему?
— Как бы там ни было и чем бы все это ни закончилось, я рада, что познакомилась с тобой. Рада, что ты поправился. Рада, что стою сейчас рядом с тобой. Я только боюсь, что мы скоро расстанемся.
Бен не ответил. Несколько секунд они стояли молча. Она смотрела ему в глаза, не давая отвести взгляд и как будто открывая перед ним душу. Ее губы слегка приоткрылись.
— Ты ведь одинок, — прошептала Алекс и снова дотронулась до его запястья, но теперь не убрала руку. Бен и не заметил, как их пальцы переплелись. — Я знаю. Вижу. Я ведь и сама чувствую то же самое. Одиночество. Желание быть с кем-то.
Чувствуя, как сердце набирает ход, он погладил ее по руке. У нее была теплая и нежная кожа. Ладонь скользнула выше, к плечу, к щеке… Они подались навстречу друг другу. Алекс сжала его запястье — словно боялась, что он вырвется и отступит.
Они поцеловались — жадно, страстно. Он притянул ее к себе, вбирая тепло ее тела, чувствуя ее руки у себя на спине, вдыхая запах ее волос.
И, пересилив себя, отстранился.
— Не могу.
— Боишься поцеловать меня? — Алекс заглянула ему в глаза. — Мы ведь оба этого хотим. Или нет?
— Да. Да, я хочу. Но этого не будет.
— Почему? Почему? Зачем противиться очевидному? У нас ведь совсем мало времени.
Он не мог найти слов для объяснения. Не мог и думать об этом, даже наедине с собой, даже в самые мрачные моменты.
— Я потерял одного человека, — прошептал Бен. — Близкого человека. Недавно.
Она закусила губу и вздохнула. Погладила его по голове.
— Я видела кольцо.
Он закрыл глаза. Медленно кивнул.
— Хочешь поговорить об этом?
— Она умерла.
— Как ее звали?
— Ее звали Ли.
— Как это случилось?
Бен поднял голову.
— Ее убили.
Произнесенные вслух, слова прозвучали приговором, окончательным и бесповоротным, и его снова объял ужас от осознания того, что все кончилось и ничего уже не поправить и не изменить, что это навсегда. Перед глазами снова раскручивалась та жуткая сцена, бесконечно повторяющийся ролик-кошмар.
Черное лезвие ножа… вот оно падает… пронзает… погружается глубже…
Ее последний взгляд. Ее последние, предсмертные слова, которые — он знал — пребудут с ним до конца дней.
Он глубоко вздохнул.
— Она погибла из-за меня. Ее убил тот, от кого я должен был ее защищать. Я не сумел ее защитить. Он вернулся и отнял ее у меня.
Он долго молчал. Потом прошептал:
— Мне не хватает ее. Мне так ее не хватает.
Алекс положила руку ему на плечо.
— Не ты ее убил, Бен. И ты не должен нести на себе это бремя.
Он покачал головой. Боль нарастала изнутри, но он заставил ее отступить.
— Я виноват. Виноват почти так же, как если бы убил ее сам. Каждый день я прошу у Господа прощения за то, что не помешал этому случиться. Но Он, кажется, не слушает. Да, наверное, и никогда не слушал. Бог отвернулся от меня. Очень-очень давно.
— Не говори так.
Бен взял ее за руку и мягко сжал пальцы.
— Найди другого, Алекс. Лучшего, чем я. Я не тот, кто тебе нужен.
— Мне не надо лучше. Ты — лучший. Я едва знаю тебя, но уже понимаю это.
Он промолчал.
И тут они услышали рубящий стук лопастей, сухой треск автомата и крик Зои.
51
Заняться было нечем, и Зои уныло слонялась по дому. Энергия, накопившаяся за долгие дни заключения, настоятельно требовала выхода, и вынужденное безделье раздражало.
Из окна ей был виден загон ярдах в ста от дома. Айра работал с молодым жеребцом, тем самым, который сбил с ног Райли. Безоблачное голубое небо, колышущаяся под мягким ветерком трава… Наблюдая за Айрой, Зои в какой-то момент поняла, что не может больше сидеть взаперти, что должна выйти и поговорить с красавчиком индейцем, таким сильным, грациозным, загорелым. Она представила, как дотрагивается до бронзовой кожи, и, ощутив приятное волнение, улыбнулась про себя.
