— У вас нет, а у нас есть.
— Из чего же твой брамрулет делают?
— Не брамрулет, а брамбулет. Я его сама готовить умею. Ты берёшь обыкновенный мангустин и жаришь его в петеяровом масле минут пять.
— Значит в петеяровом?
— Именно в петеяровом.
— А если я хочу в сливочном?
— Тогда ничего не получится.
— А из чего делают петеяровое масло?
— Из ангельдинских петеяров, разве непонятно?
— Совершенно понятно. Обожаю ангельдинские петеяры. А обычные мангустины ты откуда достаёшь?
— Как откуда? Из Индии.
— Так ты, оказывается, кулинар-искусник.
— Да что с тобой разговаривать, все равно не поверишь! — сказала Алиса.
— Знаешь, мне кажется, что я уже всему поверю.
Юля почувствовала, что Алиса вот-вот откроет тайну, но Алиса замолчала. Взяла одолженный у Юльки журнал «Юный натуралист», читала как ни в чём не бывало.
Приставать Юлька к ней не стала. Не хочет, не надо. Сама взяла книжку. Так они и читали, наверно, целый час. Потом Алиса вдруг отложила журнал в сторону и сказала с возмущением:
— Изверги какие-то!
— Ты это о ком?
— Тут написано про охотников. Ранили оленёнка и ушли.
— В журнале же рассказано, как мальчик этого оленёнка подобрал и выходил. Там никто таких охотников не защищает.
— Вообще все охотники изверги, — сказала Алиса. — И такие и другие. Нет никакой разницы.
— Ты чего злишься? — спросила Юлька. — Я не охотник.
— А если ты не охотник, ты хорошая, значит, и что другие делают, тебе все равно?
— Если охотники соблюдают правила и не браконьерствуют, то никто им не может запретить это делать.
— Ты в самом деле так думаешь?
— А ты не так?
Странные у Юли складывались с этой Алисой отношения. Вроде бы они и не ссорились, а всё время были готовы поссориться. Какое-то между ними было непонимание.
— Я вообще не вижу разницы между тем, чтобы убить животное или убить человека, — сказала Алиса злым голосом.
2. У НАС В КЛАССЕ ТРИ КОЛИ
Юлька делала вид, что читает, даже страницы переворачивала. Но спроси её, о чём прочла, не смогла бы ответить, но первой заговорить с Алисой не хотела. Прошёл, наверно, целый час, и вдруг Алиса спросила:
— Так ты в шестом классе учишься?
— Да, в шестом.
— А какая буква класса?
— «Б».
— Правильно, — сказала Алиса. — В шестом «Б». Это мне и нужно. Двадцать шестая школа?
— А ты как догадалась?
— Мне очень нужно, чтобы ты училась в двадцать шестой школе. Должно же мне повезти.
— Ничего удивительного, что я из двадцать шестой. И школа моя поблизости. И больница районная. Удивительней было бы, если бы я училась в Сокольниках. А зачем тебе наша школа?
— Мне школа не нужна. Мне нужен Коля из твоего класса. Как его фамилия? Где он живёт?
— Какой Коля? Их у нас в классе три. Сулима, Садовский и Наумов.
— Как так — три? Я думала, один. Это все осложняет.
— Что осложняет? Ты не человек, а сплошная загадка! И не верю я, что ты память потеряла. Притворяешься ты, а зачем, не пойму.
— Мне нужно найти мальчика Колю, который учится в шестом классе «Б». Просто правда так невероятна, что не поверишь.
— Поверю.
— Я все расскажу. Не торопи меня. Но ты должна мне помочь найти Колю.
— Как я тебе помогу? Ведь ты не знаешь его фамилию. Если тебе от него что-то нужно, приходи к нам в класс и сама спроси.
— А я его никогда не видела.
— С ума сойти! Ну, спроси всех трех по очереди.
— А вдруг он не ответит? Вернее всего, не ответит.
Открылась дверь, и вошла Юлькина мама Наташа, которая почти каждый день приезжала после работы. Пришлось прекратить разговор. Юля даже огорчилась, что мать пришла не вовремя. Наташа принесла букет цветов, новые журналы, Юльке письмо из школы, от ребят из класса, а Алисе — целую пачку газет и коробку шоколадных конфет. Юльке конфет ещё нельзя.
— Ты только не очень читай, тебе не велели, — сказала Наташа. — Всё-таки сотрясение мозга, с этим шутить нельзя.
— Я не шучу, — сказала Алиса. — Большое спасибо.
— Я заглянула в киоск, — сказала Наташа, — и купила областных и республиканских газет. Знаешь, я подумала, что если ты жила не в Москве, то вдруг увидишь свою газету и вспомнишь…
— Нет, — сказала Алиса, — своей газеты я не увижу. Она совсем другая.
— А какая? — удивилась Наташа.
— Не помню.
Когда Наташа ушла и принесли ужин, Алиса сказала:
— У тебя мама совсем молодая и очень красивая.
— Знаю, — сказала Юлька. — Не ты одна так думаешь. А твоя мама старая?
— Нет, — сказала Алиса. — Не представляю, как её обмануть, ну просто не представляю. Я вообще-то врать не люблю…
— А кто любит? — удивилась Юлька. — Но иногда приходится. Чтобы не огорчать. Ведь родители жутко за нас огорчаются.
Уже стемнело, заглядывал Алик Борисович, попрощался, но про кино не сказал. Потом заглянула Шурочка, тоже попрощалась и сказала:
— Ну это просто удивительно. Я так рада, девочки, так рада! Только никому ни слова.
— Клянёмся! — сказали Алиса и Юлька.
Когда, Шурочка убежала, они расхохотались и долго не могли остановиться.
— У взрослых бывают тайны, о которых даже думать смешно, — сказала, смеясь, Юлька.
— У так называемых взрослых, — поправила её Алиса. — Она всего лет на шесть-семь старше нас. Пустяки.
— Пустяки, — согласилась Юлька.
— Расскажи мне про свой класс, — сказала Алиса.
— А что рассказать?
— Как вы учитесь, часто ли ходите в школу, какие специальности у вас — все расскажи.
— Я даже не знаю, с чего начать. Ведь ты и так все знаешь.
— Я все забыла. Считай, что я ничего не знаю. Ровным счётом.
— Я не знаю, когда тебе верить, а когда нет.
— Честное слово, я почти ничего не знаю о твоей школе. Не знаю, как у вас учатся, как в школу ходят…
— А сколько у нас классов, помнишь!
— Кажется, десять. Правильно?
— Видишь, вспомнила. А с каких лет в школу идут?
— С пяти?
