Шум дизелей стал глуше, и катер ошвартовался у цементной пристани, над которой возвышался темный силуэт очистной станции Нижнего Гудзона. Сноу тоскливо окинул взглядом громадное бетонное сооружение. Полностью автоматизированная станция была просто вершиной канализационного искусства. Но Сноу слышал, что с тех пор, как пять лет назад её запустили, тут то и дело возникали неполадки. Сноу воззвал к Всевышнему с просьбой, чтобы Он помог водолазам проплыть через главный отстойник.
– Не стоит ли предупредить, что мы идем? – спросил Сноу.
– Ты со своим предложением опоздал, – ухмыльнулся Рахлин. – Пока ты копался внизу, мы все сделали. Нас ждут.
Через борт перебросили веревочный трап, и спецназовцы быстро спустились на причал. Сноу огляделся, оценивая обстановку. Он запомнил это место со времени тренировочных погружений. Пультовая была недалеко.
Отряд поднялся следом за Сноу по металлической лестнице, миновал группу аэрационных баков и отстойников и остановился перед ярко-желтой металлической дверью. На двери красными буквами было написано:
НЕ ОТКРЫВАТЬ. СИГНАЛ ТРЕВОГИ!
Рахлин отстранил Сноу и пинком распахнул дверь. Их взорам открылся широкий коридор, залитый светом люминесцентных ламп. Низко, пугающе завыла сирена.
– Вперед! – негромко приказал Рохлин.
Сноу провел отряд по лестнице на два пролета вверх к площадке, над которой светилась белая панель с надписью:
ПУЛЬТОВАЯ.
На площадку выходили несколько дверей, рядом с которыми в стене располагались щели для пластиковых пропусков. Капитан отступил на шаг, изготовясь в очередной раз использовать ногу в качестве орудия взлома. Но, передумав, подошел к двери и легонько толкнул её рукой. Дверь открылась – она была не заперта.
За дверью обнаружилась большая, ярко освещенная комната, наполненная характерным запахом не до конца очищенных сточных вод. Вдоль стен стояли приборы. В центре зала за главным пультом управления сидел оператор. Он тихо положил трубку на стоящий перед ним телефонный аппарат. Волосы оператора стояли дыбом, а вид был такой, словно телефонный звонок пробудил его от глубокого сладкого сна.
– Вы знаете, кто это был? – спросил он, указывая на телефон. – Всемогущий Боже, да это же сам заместитель директора…
– Отлично, – оборвал его Рахлин. – Значит, мне не придется попусту тратить время. Мы хотим, чтобы вы немедленно выключили главный пропеллер сброса. Или как его там?
Оператор недоуменно заморгал, глядя на Рахлина так, будто впервые увидел его. Недоумение его все возрастало, по мере того как он обводил взглядом отряд коммандос в полной боевой выкладке.
– Будь я проклят! – прошептал он чуть ли не благоговейно, узрев гарпунное ружье на плече Сноу. – Так, значит, он не шутил? Вот это да!
– Ну а теперь поторопись, дорогуша, – ласково произнес Рахлин. – Или нам придется бросить тебя в бак, чтобы твоя жирная туша послужила затычкой для пропеллера.
Оператор вскочил на ноги, пробежал к какому-то пульту и передвинул несколько рычажков.
– Только пять минут, – бросил он через плечо, переходя к следующему пульту. – Еще немного – и все дерьмо к западу от Ленокс-авеню поплывет по мостовой.
– Пяти минут нам вполне достаточно, – ответил Рахлин, бросив взгляд на часы. – Веди нас к отстойникам.
Тяжело отдуваясь, оператор провел отряд к пристани, спустился на один пролет и проследовал по длинному коридору. В самом дальнем его конце оказалась металлическая дверца, ведущая на винтовую лестницу, окрашенную в красный цвет. Лестница заканчивалась крошечной стальной площадкой, возвышающейся на несколько футов над бурлящей, пенной поверхностью.
– Вы что, правда полезете туда? – спросил оператор. На его круглой, жизнерадостной физиономии читалось недоверие.
Сноу посмотрел вниз на пенящуюся, полную нечистот жидкость и инстинктивно поморщился. Он жалел, что оказался вечером в конторе, и ещё больше скорбел о том, что предложил для входа в систему эту точку. Вначале Протока Гумбольдта, а теперь вот это…
– Вне всяких сомнений, – ответил коммандер.
– Вы найдете главный фидер в пяти футах под поверхностью, в восточной стороне бака, – облизнул губы оператор. – Будьте внимательны у пропеллера. Я его отключил, но остаточный поток будет его медленно вращать.
– А где точно находится первая вертикальная труба? – спросил Рахлин.
– Триста двадцать футов дальше по фидеру, – ответил оператор. – Там, где труба раздваивается, выбирайте левую.
– Это все, что нам следует знать. Поднимайся к себе и запускай свое хозяйство на всю катушку, как только окажешься за пультом.
Оператор стоял на месте, не сводя глаз с коммандос.
– Пошевеливайся! – рявкнул Рахлин. Толстяк засеменил вверх по ступеням.
Сноу пошел первым, упав спиной в бурлящую жижу. За ним последовал Донован. Неохотно открыв глаза, Сноу поразился тому, насколько чистой оказалась жидкость. Никаких крупных кусков, лишь мелкие, похожие на белесый туман частицы. Через несколько мгновений все водолазы оказались в баке. Сноу чувствовал, как сквозь костюм проникает влага, но изо всех сил старался об этом не думать.
Он поплыл против очень слабого течения. Впереди виднелись лопасти пропеллера, блокирующие путь в лежащую за ним трубу. Лопасти медленно вращались. Сноу задержался и подождал остальных. Скоро рядом с ним висели все семеро. Рахлин указал на Сноу и начал выбрасывать вперед руку, каждый раз разгибая один палец. При счете три Сноу и Донован стрелой пронеслись мимо движущихся лопастей. За ними последовала группа Альфа. За Альфой – Бета. Последней мимо лопастей проскочила группа Гамма.
Сноу оказался внутри массивной трубы из нержавеющей стали. Труба уходила в темную даль.
Ужас, испытанный им в Протоке Гумбольдта, был готов снова вырваться на волю, но Сноу загнал его вглубь, начав дышать медленнее и подсчитывая удары сердца. На сей раз он не запаниковал.
Рахлин и его партнер благополучно миновали лопасти, и коммандер жестом велел Сноу продолжать движение. Полицейский быстро поплыл по тоннелю, ведя за собой всех остальных. Где-то позади раздался гул турбины, пропеллер начал набирать обороты. Течение заметно усилилось. Пути обратно не было, даже если бы он и захотел вернуться.
Тоннель пошел вниз. Затем он раздвоился и вскоре раздвоился снова. Сноу каждый раз выбирал левый рукав. Казалось, они плывут целую вечность. Внезапно впереди возник первый вертикальный колодец – узкая стальная шахта диаметром чуть больше ширины плеч. Когда собралась вся команда, Рахлин жестами показал, что он пойдет первым. Следуя за коммандос, Сноу поплыл среди пузырьков воздуха, поднимающихся от тех, что плыли ниже. Через несколько ярдов коммандер прекратил спуск и повел отряд в горизонтальную трубу, оказавшуюся ещё уже, чем вертикальная. Сноу скользнул в неё вслед за Донованом. Он тяжело дышал, а при каждом его движении воздушные баллоны колотились о стенку.
