Людвиг вынул из кармана журналистский блокнот и карандаш и приготовился тщательно фиксировать наиболее важные моменты собрания. Ведь местная газета не могла не откликнуться на такое событие. Среди собравшихся Людвиг заметил таких известных людей, как Бендер Ланг, Клик и Мелтон Расмуссен, Арт Риддер и его супруга, всё семейство Качил, Мэйзи и Дейл Эстрем вместе со своими неразлучными друзьями из фермерского кооператива. Пришёл даже шериф Хейзен, которого Людвиг не видел в церкви с момента смерти его матери. Он стоял у противоположной стены и угрюмо следил за происходящим, нервно переминаясь с ноги на ногу. Рядом с ним стоял его сын с перекошенным от раздражения и злости пухлым лицом. В самом дальнем конце церкви, в тёмном углу, Людвиг заметил высокого агента ФБР и Кори Свенсон с её фиолетовыми кудрями, напомаженными чёрными губами и серебряными побрякушками на шее. При всей своей терпимости Людвиг находил эту пару крайне странной и никак не мог понять, что вынудило Пендергаста связаться с этой экстравагантной юной особой.
Гул голосов в зале стал быстро стихать, когда на кафедру поднялся преподобный Джон Уилбер. Как всегда, служба началась со вступительного гимна и первой дневной молитвы. Затем началась воскресная проповедь, проходившая при полной тишине. Все ждали самого главного: когда речь пойдёт о насущных проблемах жителей города. Несмотря на тишину, Людвиг чувствовал нарастающее напряжение и знал, что рано или поздно произойдёт взрыв. Не знал он только того, как пастор Уилбер справится со своей задачей и успокоит прихожан. Этот педантичный и недалёкий человек отнюдь не славился ораторским искусством и часто восполнял недостаток собственных мыслей обширными цитатами из Библии и литературных произведений английских авторов. Страстно желая продемонстрировать эрудицию, он часто нарушал меру и казался напыщенным и излишне пафосным. Вот и сегодня Уилбер начал проповедь с цитирования классиков английской поэзии, но прихожане ждали от него совсем другого. Да, сегодня наступит час истины для пастора Уилбера, тот самый час правды и сочувствия, в которых так нуждался этот провинциальный тихий городок.
Удастся ли ему найти нужные слова? Окажется ли Уилбер достойным своего высокого общественного положения? Найдёт ли ответы на жгучие проблемы прихожан?
Когда после длинных церковных песнопений началась проповедь, напряжение в зале достигло предела. Похоже, даже воздух был наэлектризован давно назревшими ожиданиями. Пастор наклонился над кафедрой, покашлял, прочищая горло, сжал тонкие губы и зашуршал пожелтевшими страницами старой тетради, укрытой за высокой, старательно вырезанной из дерева планкой кафедры.
— Две цитаты пришли мне на ум сегодня утром, — вяло проговорил пастор, окинув взглядом переполненный зал. — Первая из них, понятно, из Библии, а вторая — из знаменитой проповеди.
Людвига охватила надежда. Эти слова прозвучали как-то по-новому и даже многообещающе.
— Давайте вспомним, — продолжал пастор Уилбер, — то обещание Господа Бога, которое он дал Ною в Книге Исхода: «Пока есть земля, не перестанут существовать семена и всходы, холод и жара, лето и зима, день и ночь». А если верить словам доброго доктора Донна, то «Господь придёт к тебе не в виде восхода солнца или весенней распутицы, а в виде обильного и щедрого урожая».
Сделав многозначительную паузу, пастор медленно обвёл взглядом собравшихся; при этом толстые стёкла его очков засверкали.
Настроение Людвига сразу испортилось. В этой заезженной цитате он снова уловил фальшивые нотки и с таким трудом скрываемое от прихожан равнодушие. Давно набившая оскомину склонность пастора к хорошо подготовленным импровизациям ставила его в дурацкое положение. «Боже мой, — подумал он, — неужели Уилбер даже сейчас будет мучить нас рассуждениями об урожае?»
А пастор тем временем артистично поднял руки, подтверждая худшие опасения присутствующих.
— И вот мы здесь, в маленьком городке Медсин-Крик, — торжественно объявил он, — окружённые вниманием и благословением нашего Господа Бога. Лето, урожай — всё это творение Господа и той земной тверди, которую Он так щедро благословил. Он дал нам обещанное — зерно кукурузы, чьи высокие стебли уже прижимаются к земле под тяжестью зрелых плодов и под щедрыми лучами нашего солнца.
Людвиг с тоской оглядел зал. Это точно такая же проповедь, какую Уилбер произносит каждый раз в это время года. Когда жена Людвига была жива и они часто посещали церковь, он мог точно предугадать каждое слово этой проповеди. Она была предсказуемой, как времена года, как восход солнца, и оттого успокаивающей и воодушевляющей. Но только не сейчас, когда перед людьми стоят совсем другие заботы.
— Тем, кто до сих пор ищет благословения Господа, кто отчаялся в своих попытках получить Его помощь и поддержку, кто всё ещё нуждается в доказательствах Его милости и благорасположения, я говорю сейчас: идите к двери, откройте её и посмотрите на это благоухающее море жизни, посмотрите на этот прекрасный урожай, которым так щедро наделил нас Господь, посмотрите на чистое и ясное небо, дающее нам физическое здоровье и привносящее утешение в наши души…
— Чтобы произвести из него топливо для наших машин, — послышался из зала чей-то голос.
Пастор на мгновение застыл, опустив глаза в свою тетрадь. Может, хоть эта реплика наконец-то наведёт его на более насущные проблемы.
— Ведь именно День благодарения, — продолжал как ни в чём не бывало пастор, — наиболее подходящее время для сотворения хвалы Господу Богу за труды Его, за щедрую и обильную землю нашу. И я хочу выразить Ему эту благодарность от вашего имени накануне сбора урожая, когда наши поля простираются от горизонта до горизонта, а наши сердца полны благодарности к Всевышнему за его щедрость и благословение. Так давайте же выйдем и взглянем на дело рук наших, как призывал бессмертный певец и поэт Джон Гринлиф Уитьер, «от сочных лугов до щедрых полей». А потом мы все вместе остановимся и окинем взглядом благословенную землю Канзаса, готовую разродиться щедрым урожаем, и вознесём хвалу Господу за всё это богатство.
Уилбер сделал ещё одну паузу, рассчитывая на дополнительный эффект, но ответом ему было гнетущее молчание прихожан, всё ещё не потерявших надежды на благоприятные перемены в ходе проповеди.
— На днях, — продолжил Уилбер глухим голосом, — я ехал на машине с женой в Дипер, и у нас неожиданно закончился бензин.
«Какой кошмар, — подумал Людвиг, закрывая лицо руками. — Он рассказывает эту историю уже сотый раз».
— И вот мы остановились на обочине дороги у самой кромки кукурузного поля. Моя жена Люси повернулась ко мне и спросила: «Что же нам теперь делать, дорогой?» Я ответил ей: «Верить в Бога, и Он поможет нам». — Пастор Уилбер легкомысленно засмеялся, совершенно не понимая, что в нынешней обстановке его слова приобрели двусмысленность, причём настолько зловещую, что все в зале возмущённо зашушукали. — Конечно, она была недовольна моим ответом, — захихикал пастор. — Дело в том, что я, как мужчина и глава семейства, должен был предусмотреть подобное развитие событий и проверить, есть ли в баке бензин. В этом смысле я сам виноват в том, что мы застряли на полпути. «Ты веришь в Бога, — едко заметила моя жена, — а я верю в свои ноги». И вылезла из машины…
