— Итак, шериф, оставьте в приёмной свой номер факса.
— Хорошо.
— Через день или два мы пришлём вам соответствующий приказ, и вы вручите его специальному агенту Пендергасту. Никто в Новом Орлеане понятия не имеет, чем он сейчас занимается. А в Нью-Йорке нам сказали, что Пендергаст в отпуске. Конечно, он не нарушал никаких правил и внутренних предписаний, но это выходит за рамки общепринятого поведения, а в наши дни мы должны проявлять крайнюю осторожность.
Хейзен попытался выказать озабоченность состоянием дел в стране, но едва не прыгал от радости.
— Понимаете, шериф, — продолжал Полсон, — у этого парня есть весьма влиятельные друзья в руководстве ФБР. Но похоже, есть и не менее влиятельные враги. Поэтому ждите нашего приказа, ничего ему не говорите, а потом вручите приказ с предельной вежливостью. Если возникнут какие-нибудь проблемы, вот моя визитная карточка.
Хейзен быстро спрятал карточку в карман.
— Всё ясно.
Полсон кивнул, давая понять, что разговор окончен.
— Спасибо, что не поленились наведаться и проинформировать меня о положении дел в вашем городке.
— Не стоит благодарности.
Хейзен пожал ему руку, вышел из кабинета, подмигнул секретарше и почти выскочил из здания ФБР. День или два не такой уж большой срок, хотя лучше бы поскорее разобраться с этим типом. Он посмотрел на часы: почти три. Надо спешить, чтобы успеть заскочить в Дипер.
Глава 36
Кори ехала очень осторожно, стараясь не расплескать две чашки кофе, которые придерживала на коленях одной рукой, а другой крутила руль автомобиля, объезжая кочки и выбоины. Лёд в чашках уже растаял и приятно охлаждал её бёдра. Впереди виднелись невысокие холмы индейских могил, окружённые раскидистыми деревьями, которые на фоне закатного солнца казались стражами этих древних захоронений.
Подъехав к холму, она остановила машину, осторожно вышла с двумя чашками в руках и направилась вверх. Было очень тихо, но Кори чувствовала, что тишина продлится здесь недолго.
Пендергаст сидел у подножия дальнего кургана и смотрел вдаль, словно пытаясь представить себе, как выглядели окрестности много лет назад.
— Кофе подан! — торжественно объявила Кори, заметив, что Пендергаст выглядит странно. Впрочем, он всегда выглядел странно, но сейчас в нём появилось нечто такое, от чего она вздрогнула.
Он медленно повернул голову к Кори, посмотрел как бы сквозь неё, потом сфокусировал на ней взгляд и рассеянно улыбнулся.
— А, мисс Свенсон, как это мило с вашей стороны. К сожалению, я пью только чай и никогда не притрагиваюсь к кофе.
— О, извините, — растерянно пробормотала Кори. Она так старалась доставить ему удовольствие, и всё напрасно. Ну что ж, теперь ей придётся выпить две чашки вместо одной. Оглядевшись, Кори заметила, что у ног Пендергаста расстелены топографические карты и какие-то странные диаграммы, края которых придавлены к земле небольшими камнями. А чуть поодаль на траве лежал журнал, и его пожелтевшие страницы были испещрены необычными значками.
— Мне очень приятно, мисс Свенсон, что вы позаботились обо мне, — сказал Пендергаст. — Я скоро закончу.
— А что вы делаете?
— Читаю о местоположении духов и готовлю себя.
— К чему?
— Увидите потом.
Кори, сев на камень, внимательно следила за шефом. Кофе был холодный, крепкий и сладкий, как мороженое, то есть именно такой, какой она любила. А Пендергаст ходил вокруг кургана, что-то высматривал, иногда останавливался и глядел на землю, время от времени доставал свой блокнот и что-то записывал. Изредка он поднимал с земли карту и долго всматривался в неё, отмечая карандашом какие-то точки. Кори сразу догадалась, что эти карты очень старые, примерно девятнадцатого века.
Через сорок пять минут солнце, опускавшееся за горизонт, окрасило курганы и верхушки деревьев в золотисто-жёлтый цвет. Пендергаст по-прежнему обходил курганы с таинственным видом и совершал какие-то мистические движения. Кори наблюдала за ним, и ей очень хотелось бы помочь ему, поддержать в эту минуту, но она не знала, как это сделать. В последние годы не было ни одного человека, включая мать и школьных учителей, которого бы Кори уважала. Пендергаст заставил её поверить в себя, в свои силы, почувствовать свою значимость. Он наполнил её жизнь смыслом, и теперь Кори мечтала поразить его знаниями, хотела стать незаменимой или хотя бы полезной ему. Но она часто не понимала Пендергаста. Не понимала, к примеру, почему он тратит свой отпуск на расследование этих убийств, почему тратит на это свои деньги, каковы мотивы его действий и что этот человек потерял в таком захолустье. Иногда её посещали совсем глупые мысли. Так, Кори всё чаще задумывалась о том, не влюбилась ли в него. Правда, она гнала от себя эту мысль, считая это невозможным. Не может же она влюбиться в человека с такими тонкими пальцами, бледным лицом, белокурыми волосами и холодными серо-голубыми глазами, которые порой бывают такими проницательными, будто пронизывают тебя насквозь. К тому же Пендергаст стар: ему около сорока, не меньше.
Наконец-то он закончил свои мистические движения, закрыл блокнот, собрал карты и подошёл к ней.
— Думаю, я уже готов.
— Я бы тоже была готова, если бы знала, к чему надо готовиться, — грустно заметила Кори.
Пендергаст опустился на колено и начал складывать карты, диаграммы и другие бумаги.
— Вы когда-нибудь слышали о «дворце памяти»?
— Нет.
— Это ментальное упражнение, позволяющее вернуться в самые древние времена, например, в эпоху древнегреческого поэта Симонида. Попросту говоря, это своеобразная тренировка памяти, в ходе которой человек погружается в воображаемую реальность, чтобы получить определённые знания и ощущения. Эта техника была разработана Маттео Риччи в конце пятнадцатого века, когда он преподавал её китайским ученикам. Я же практикую собственную технику, сочетающую в себе преимущества «дворца памяти» и отдельные элементы концентрации сознания «чон ран» — древней формы медитации, практиковавшейся в Бутане. Я назвал свою технику «пересечение памяти».
— Вы совсем запутали меня, — призналась Кори.
— Ну хорошо, вот вам самое простое объяснение, — улыбнулся Пендергаст. — Сначала человек проводит интенсивное исследование предмета, затем достигает высокой степени концентрации сознания, сосредоточившись на этом предмете, а после этого воссоздаёт в сознании события, случившиеся в далёком прошлом.
— В прошлом? — изумилась Кори. — Это что-то вроде машины времени?
— Нет, это не путешествие во времени, а ментальная реконструкция событий прошлого с помощью интенсивной техники воспоминания архаичных структур сознания. Другими словами, я воссоздаю определённое историческое место, а потом представляю себя активным участником какого-либо события, которое произошло именно на этом месте. Это позволяет мне получить определённую информацию, недоступную при других методах. В мыслительном эксперименте иногда возникают определённые пробелы, лакуны; их нельзя заполнить обычными методами. Вот тогда-то и возникает потребность в такой технике. — Пендергаст положил бумаги на камень. — Такой метод очень полезен в случаях, подобных нашему, когда у меня нет других способов восполнить недостающие звенья — разве что попытаться восстановить события в их исторической последовательности.
