— Легко сказать! Мы же не знаем, кто она! И к тому же
он ведь не сам будет ее убивать… Так что вряд ли у нас получится.
— Ну, Гошка, не ожидал от тебя! — разочарованно
проговорил Никита. — Нам же сказочно везет! Сам подумай! Ксюха случайно
услыхала разговор, а ваша Тягомотина просто потрясно описала нам этих типов и к
тому же еще узнала, где посредник живет. Ты сам сумел подслушать разговор с
Иваном, углядел его номер телефона… А теперь мы еще столько всего узнали! Такое
только в кино бывает, а ты еще чем-то недоволен. Я думаю, про сто судьба не
хочет, чтобы старушку убили, вот и подкидывает нам все эти сведения.
Гошка вытаращил глаза от удивления.
— Судьба? — переспросил он.
— Судьба.
— Бред. Ты что, веришь в судьбу?
— Верю. Я тут всякие книжки читал… Я тебе дам,
почитаешь и тоже поверишь!
— Ладно, почитаю, но только когда все кончится.
Поглядим, судьба это или не судьба. А сейчас надо подумать, что нам дальше
делать. Есть у меня такое подозрение: этот Иван уже нас с тобой приметил, когда
мы с Людмилой на лавочке общались.
— Очень даже возможно. И это плохо, Гошка!
— А я что говорю? Не просто плохо, хреново!
— И следить за ним нам опасно.
— Еще как! К тому же он художник, хоть и бывший, у него
должна быть отличная зрительная память!
— И не просто художник, а портретист! Все до мелочи
запомнить может.
— То-то и оно!
— Знаешь, что я предлагаю? Давай сейчас разъедемся по
домам и до завтра помозгуем, что делать дальше. Авось родится нормальная идея
или у меня, или у тебя. Ой, у меня, кажется, уже родилась!
— Ну, ты даешь! Выкладывай!
— Поговори с мамой! А вдруг она его знает? Такое вполне
может быть!
— Запросто! Но только что я скажу маме, почему меня
этот тип интересует?
— Да, это проблема… Нельзя вызывать ни малейших
подозрений. Допустим, ты скажешь: мамочка, ты знаешь художника Шишмарева? А она
спросит: зачем тебе это?
— А я скажу, что Никита в гостях видел портрет его
работы, он ему жутко понравился, ну и все такое…
— А что? Нормально, по-моему. Почему бы мне не запасть
на хороший портрет?
— А если у него плохие портреты?
— Ну и что? — рассмеялся Никита. — Значит, у
меня просто плохой вкус и больше ничего.
— Вообще-то верно! Попробую!
— Ну, вот видишь! Хорошо, что он художник! А то был бы
энтомологом или ихтиологом, где тогда искать общих знакомых?
— И это, по-твоему, тоже судьба? — не без ехидства
осведомился Гошка.
— Конечно. Нет ни малейших сомнений! Судьба!
Глава 5
Он или не он?
Мама была дома, дошивала платье. Вообще, если ей не
удавалось сшить платье за один день, она его засовывала в шкаф и долго не
вспоминала. Такой уж у нее характер. Гошка решил с места в карьер не спрашивать
маму про Шишмарева. Потом, может быть, за ужином, он как бы между прочим задаст
свой вопрос.
— Гошенька, ты где шлялся? — донесся до него мамин
голос.
— Да так, погуляли с Никитой в Нескучном саду…
— А к тебе приходила девочка! — сообщила мама.
И по ее голосу Гошке стало понятно, что она улыбается.
— Ксюха?
— Нет, она звонила, а приходила какая-то не знакомая
девочка. Очень милая. Зовут Маша.
— А, знаю…
— Что за девочка, сын?
— Да это дочка артистки, помнишь, тетя Лена говорила…
— Их там, кажется, две?
— Вторую я не знаю, а этой я вчера помог сумку до квартиры
допереть. Что она хотела?
— Не знаю, не сказала. Просто спросила, дома ли Гоша, и
оставила номер телефона. Георгий, у тебя усталый вид и непростительно грязные
шорты. Быстренько прими душ, переоденься, будем обедать. Ты что-нибудь ел?
— Мороженое.
— Я тоже только мороженое ела, — призналась мама,
которая мороженое просто обожала. — Но сейчас я проголодалась. Давай,
сыночка, не теряй время.
Когда Гошка вылез из ванны, из кухни доносились вкусные
запахи, и только тут он ощутил зверский голод. Они уже принялись за ледяной
летний компот — ярко-красный, где плавали вишни, кусочки яблок, слив и
персиков, когда Гошка собрался с духом:
— Мам, скажи, ты слыхала когда-нибудь про такого
художника — Шишмарева?
Мама удивленно округлила глаза.
— Я-то слыхала, а вот ты откуда о нем знаешь?
— Именно, что я о нем ничего не знаю. Меня Никита
сегодня спросил про него.
— А Никита где с ним столкнулся?
— Он с ним не сталкивался, просто был в гостях у одного
парня и видел там его две картины. И они ему жутко понравились.
Мама засмеялась.
— Мам, ты чего?
— Посоветуй Никите, пусть лучше пойдет в Музей
изобразительных искусств, в Третьяковку. А Иван Шишмарев… Это несерьезно…
— Почему?
— Да как тебе сказать… Он в общем-то вполне
мастеровитый художник, но талантом… настоящим талантом его бог обделил. К тому
же он законченный мерзавец. Циник, для которого нет ничего святого…
— Ого! То же самое говорила про него Людмила Захаровна.
— Мам, а ты откуда его знаешь?
— Я сейчас уже не помню, где с ним познакомилась. Он
даже немножко за мной ухаживал, но всегда вызывал у меня отвращение. Понимаешь,
он обо всех говорил жуткие гадости. Вот пошел к кому-то в гости, а потом такое
плел об этих людях, что оторопь брала, и ни для кого не делал исключений.
— Он все выдумывал?
— Да нет… Пожалуй, нет… Просто у него какой-то злобный
и безжалостный взгляд на людей. Он умел подметить всегда все самое плохое,
некрасивое… гадкое. И он это еще подчеркивал, доводил до абсурда. Ох, не хочу я
о нем вспоминать. Противно.
— Он и про тебя гадости говорил?
— Ну, конечно! Почему для меня надо было делать
исключение? Он и про свою жену публично говорил гадости. А что это ты так им
интересуешься, а?
— Да просто так… Я спросил, ты ответила…
— Не желаю больше о нем говорить!
— А ты давно его видела?
— Гошка!
— Мам, ответь только на этот вопрос, и я отстану.
— Да, очень давно, он ведь за границу смотался. Кстати,
Гоша, ты не считаешь нужным позвонить этой Маше?
— Чего мне ей звонить? — почему-то смутился Гошка.
