Никита в который уж раз внимательно уставился на фотографию.
— Лет тридцать пять — тридцать семь… А может, и все
сорок. Приятное лицо, между прочим. Не злое… Интересно, чем она кому-то
помешала?
Не успел Гошка и рта раскрыть, как Никита толкнул его:
— Вон она, смотри!
Из подъезда вышли двое, мужчина и женщина. Мужчина был
высокий, широкоцлечий, а женщина едва доставала ему до плеча. Он был в пиджаке
и с галстуком, а женщина в довольно длинных шортах и пестрой майке.
Гошка мигом выхватил из кармана предусмотрительно купленные
сигареты «Магна», достал одну и поднес к ней зажигалку-фотоаппарат.
Старушка с вязаньем подняла голову и неодобрительно глянула
на мальчишек. А Гошка, как нарочно, раскашлялся. Он уже не раз пробовал курить,
но ему это занятие совсем не нравилось. Однако чирканье зажигалкой без сигареты
могло привлечь чье-нибудь внимание, а рисковать не хотелось. В этом
привилегированном районе наверняка есть какие-нибудь незаметные с первого
взгляда охранники. Между тем к подъезду подкатил черный «БМВ», мужчина
поцеловал женщину в лоб и сел рядом с шофером.
— Номер запомни! — шепнул Гошке Никита.
Машина тронулась с места, а женщина помахала рукой ей вслед.
Затем она постояла немного в раздумье и вдруг направилась к скамейке, где
сидела старушка с вязаньем.
Здравствуйте, Нора Федоровна! — поприветствовала она,
присаживаясь рядом.
О, Риммочка! Доброе утро. На прогулку собрались?
Да, но увидела вас и Лилечку, решила подойти, поздороваться.
«Наверное, мы сваляли дурака, — подумал Гошка. —
Она может нас запомнить, а нам это ни к чему».
Гош, а ведь, похоже, тот мужик — ее муж, — прошептал
Никита, — а киллерок сказал, что муж в отъезде.
Погоди, давай послушаем…
Гошка, сними их вместе, он же велел со все ми, —
напомнил Никита.
Точно. Я и забыл…
Мальчики, — громко обратилась к ним Римма, — зачем
вы курите?
Они оба вспыхнули, но ничего не ответили.
Это вредно, некрасиво и к тому же совсем не модно! Вы с этим
курением отстали от века, — улыбалась во весь рот Римма. — В Америке
курят, можно сказать, изгои общества!
Так то в Америке! — весело отозвался Гошка, который
первым оправился от смущения. — Нам Америка не указ!
Не указ? — засмеялась Римма. — С одной стороны,
это прекрасно, давно пора своим умом жить, но вот что касается курения… бросьте
вы, зачем самим себе здоровье портить! Вы тут кого-то ждете? Нет? Так шли бы
лучше в парк погулять!
— Чего пристала? — тихонько проговорил
Никита. — Давай-ка смываться.
«Да, мы самые настоящие бездари», — подумал Гошка.
Вы говорите, парк? — добродушно улыбнулся он. —
Где тут парк?
А вы нездешние, что ли? — настороженно подняла голову
Нора Федоровна.
Да как сказать… мы только неделю как переехали сюда.
Тогда понятно. Вы сейчас идите вон туда, потом свернете
налево и увидите парк.
Спасибо, мы пойдем!
Им ничего не оставалось, как уйти.
Когда женщины уже не могли их видеть, мальчики остановились,
растерянно глядя друг на друга.
Мы с тобой слишком избалованы, слишком любим всякие
удобства, — смеясь, заметил Гошка. — Если следить за кем-то, то сидя
на лавочке, в тени, и хорошо бы еще поблизости стоял холодильник с пепси-колой.
А что ты смеешься? Мы же с треском провалили задание! —
воскликнул Никита. — И это не смешно!
Ну, положим, ничего мы не провалили. Два снимка у нас есть,
а больше и не надо…
Как?
Очень просто. Ты что же, думаешь, я буду ему на блюдечке с
голубой каемочкой настоящие сведения подавать, чтобы он успел вовремя
кого-нибудь угрохать? Так, по-твоему?
То есть? — растерянно спросил Никита.
Деза, деза и только деза!
Но он же нас разоблачит в два счета! Он… Он нас убьет! А ты
тут хорохоришься только потому, что не хочешь признать наш провал! Допустим,
сегодня ты отделаешься этими двумя снимками. А завтра? Скажешь, что она вообще
из дому не выходила, да?
Вообще-то мы вовсе не провалились… Я же сказал, что мы тут живем,
если попадемся еще разок-другой ей на глаза… тьфу, черт, при ней теперь не
закуришь… Чего пристала, какое ей до нас дело?
У нее небось своих детей нет, вот она нас и воспитывает.
Нет, Гошка, тут что-то другое надо придумать…
Что?
Понимаешь, тут нужен кто-то еще…
Кто тебе еще нужен?
Девчонки!
Девчонки? Какие девчонки? Ты спятил?
Ничего не спятил! Если девчонки за нею последят, она их
запросто может и не заметить, не обратить внимания…
Если девчонки будут курить и щелкать зажигалкой, она им
вообще житья не даст. Зануда! И потом, где они, девчонки? Тут только Ксюха
сгодилась бы, а ее увезли… Нет, девчонки тут — это ерунда. Они и проболтаться
могут и вообще… К тому же девчонок надо охранять, так что мы все равно должны
тут поблизости тусоваться…
А давай сегодня скажем киллеру, что зажигалка для нас не
годится, слишком много внимания привлекает. Вдруг у него есть какая-нибудь
другая штуковина, например, ручка или что-то еще…
Нет, Никита, лучше пока ничего ему не говорить. А то он
решит, что зря связался с малолетками, и все такое. Нет, пусть пока все идет,
как идет.
И что ты сейчас предлагаешь?
Заниматься своим делом. Кстати, Никита, я вот что подумал…
Нам придется многих обманывать…
Никита непонимающе взглянул на него.
И, кажется, французы говорят: «Чтобы врать, надо иметь две
памяти». Так вот, если мы не хотим все на свете перепутать, давай начнем
записывать…
Что записывать?
То, что происходит в действительности, на одну бумажку, а
то, что мы будем сообщать киллерку, на другой.
Зачем? Зачем записывать, что происходит в действительности?
Кому это надо?
На всякий случай. Мало ли… А вдруг пригодится.
Кому и зачем?
Тебе трудно, да? В таком случае я сам буду записывать… Но я
думал, один из нас будет записывать враки, а второй — правду. Но я могу и сам…
Ты что, обиделся?
Даже не собирался. Просто если мы будем спорить из-за всякой
чепухи, то…
— Сам же говоришь — чепуха!
А-а, я, кажется, понял! Я не согласился привлечь девчонок, а
ты не соглашаешься записывать.
