Роза уже открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но Гошка ее
опередил:
Роза, мы тебе все расскажем! Мы влипли в такую историю…
Гуляев, ты не врешь?
Нет, Роза, я бы такое сам не удумал… Это настоящий детектив!
И помочь нам можешь только ты!
И не подумаю! — со злорадством ответила Роза.
Почему? — опешил Гошка.
По кочану! Очень нужно! Как какие-нибудь сложности, так
«Розочка, помоги!», а как что-то интересное, Розочки как не бывало, одна
Тягомотина остается, да? Так вот — фиг вам! И не желаю я ваших историй слушать,
и к дяде Лене не поведу! У меня тоже гордость есть! Нашли себе дурочку с
переулочка!
Роза, ты не права! — закричал Никита.
Права, очень даже права! Не желаю с вами дело иметь, дураки
куцехвостые! — И она, возмущенно пыхтя, быстро пошла вперед.
Как она нас назвала? — растерянно спросил Гошка.
Дураками куцехвостыми.
Это обидно, как ты считаешь?
— Ничего, пережить можно.
И они расхохотались.
Вообще-то она права, — заметил немного погодя
Никита. — Мы с нею и вправду по-хамски обошлись. Вот только выносить ее
трудно. Зануда та еще.
Надо как-то ее умаслить, иначе нам с Китаевым не связаться.
Такой шанс упустили!
Нет, Гошка, она, по-моему, всерьез обиделась.
И что же нам теперь делать?
Пошли, догоним ее и попросим прощения! Вдруг сжалится?
Попросить прощения несложно, но я не могу поручиться, что в
следующий раз не поступлю с ней так же. Я, Никита, ее вообще с трудом
перевариваю, — тяжело вздохнув, признался Гошка.
Но ведь Китаев…
А что мы будем делать с Китаевым, если мы уже с Ростиславом
связались? Нет, Никита, наверное, нам пока лучше тихо сидеть. И никуда не
соваться.
Значит, мы струсили?
Ничего мы не струсили, просто нам это не по зубам.
А киллерок?
Что киллерок?
Может, за ним понаблюдаем?
За ним наверняка уже наблюдают.
Выходит, мы…
Слушай, Никита, нам что, больше всех надо? Мы ведь жили себе
нормальной жизнью, никого не выслеживали, ни за кем не гонялись. Что было в
наших силах, сделали, кого могли, предупредили, совесть наша чиста…
А старушка?
Но мы же ее не знаем! А если киллерка схватят…
Это мы уже проходили.
На рынок они явились в довольно подавленном настроении.
Однако все, что было велено, купили, и еще Гошка купил маме букетик ее любимых
ноготков, взамен тех, что она отдала ему для Саши. С Розой они, как ни странно,
не встретились, видимо, она быстренько все купила и смылась. Домой они тоже
вернулись невеселые. Часов в шесть за Никитой заехал отец и увез его домой.
Гошка совсем затосковал.
Прошло два дня. Все было спокойно. Под вечер третьего дня
Гошке позвонила Маня. Голос у нее был взволнованный.
Гош, привет! Ты один?
Один.
Можно я к тебе забегу, разговор есть!
Валяй…
Маня буквально ворвалась в квартиру.
Гошка, как фамилия того художника, ну, помнишь, ты говорил?
Какого художника?
Ну того, который заказал какую-то старушку?
А! Шишмарев. А что?
Я вчера с его тещей познакомилась!
С какой тещей? — растерялся Гошка.
С матерью его бывшей жены!
Ну и что?
А то, что я подумала, уж не ее ли он заказал?
Шутишь?
Ничего я не шучу! Она старенькая, хотя и очень бодрая и даже
еще красивая…
И за это ее надо угрохать?
Гошка, не дури! Она живет одна в трехкомнатной квартире! У
нее есть всякие старинные вещи, одним словом, если она умрет, а квартира ему
достанется, он ее сможет продать за очень большие деньги…
Но как же квартира ему достанется, если он бывший муж?
А она все завещала внукам, его сыновьям…
Маня, да ты просто гений! — воодушевился Гошка. —
Очень, очень похоже! Но откуда такие сведения? Где ты с ней познакомилась?
Помнишь, когда ты своего киллера ветретил, мы с тобой ехали
к одной старушке, маминой учительнице?
Так это она и есть?
Ничего подобного! Эта теща, подруга нашей Евгении
Модестовны, живет в соседнем доме, и, когда я сегодня была там, она пришла…
Но как же ты все разузнала?
Совершенно случайно. Я там на кухне прибиралась, а Сашка в
магазин пошла. Старушки на балконе сидели, разговаривали. И вдруг слышу, эта
Алевтина Донатовна говорит: «Ох, Женечка, лучше бы мне умереть… Шишмарев —
такой страшный человек, только раньше я думала, он хоть своих детей любит, а
он… сам приохотил мальчиков к наркотикам. Он у себя в городском садике в
Амстердаме коноплю выращивал… Только недавно все выяснилось… Ну, она много еще
чего говорила, и все его по фамилии называла, Шишмарев. Вот я и подумала… А
когда она ушла, я пристала к Евгении Модестовне, вот она мне и рассказала и про
трехкомнатную квартиру, и про все… Гошенька, миленький, надо ее спасать! Давай
предупредим ее, а?
Нет, Маня, нельзя, мы ее напугаем только, тут что-то другое
придумать надо. Ростислав Иванович и Римма без нас прекраснейшим образом
обойдутся, а вот одинокая старушка…
Гошенька, ну придумывай скорее, мне страшно!
Нет, Маня, теперь бояться нечего! Теперь мы все знаем, и к
тому же за киллером нашим наверняка наблюдение установлено, так что…
А ты уверен, что установлено?
Конечно! А как же иначе, если он Римму убить собирался?
А этот, Шишмарев, сам намеревается старушку убить?
Вряд ли… Он же киллера нанимал, да не сам, а через
посредника… Хотя… Если киллера посадят… Впрочем, посредник ему другого подыскать
может.
У него что, киллеров много?
Черт его знает… короче, надо подумать…
Только ты побыстрей думай.
Постараюсь. А… как там Саша?
Ничего, нормально… Гоша, я должна тебе сказать одну вещь…
Должна — говори!
Сашка все знает!
Что все? — испугался Гошка.
Ну вообще, все… Она меня к стенке приперла, пришлось ей все
рассказать. А то бы меня в Пустошку отправили… — всхлипнула девочка.
Куда?
