Финли кивнул.
— Так говори, приятель. Но только покороче, если хочешь
выговориться до конца.
— Ты и тебе подобные — стая трусливых собак, прошептал
Финли. Ему, похоже, действительно прострелили сердце, но он не желал сдаваться,
пока оно продолжало биться. А уж потом собирался умереть и уйти в темноту. —
Провонявших мочой трусливых собак, убивающих людей из засады. Вот что я хочу
сказать.
Эдди невесело усмехнулся.
— А как насчет трусливых собак, которые используют детей,
чтобы убить весь мир из засады, мой друг? Всю вселенную?
Горностай моргнул, словно не ожидал услышать такой ответ.
Вообще не ожидал ответа.
— У меня был… приказ.
— Я в этом не сомневаюсь, — теперь кивнул Эдди. — И ты
выполнял его до конца. Наслаждайся адом или Нааром, или как там он у вас
называется, — он вновь приставил ствол револьвера к виску Финли и нажал на
спусковой крючок. Горностай дернулся и застыл. Поморщившись, Эдди поднялся.
В этот момент уловил движение краем глаза, и, повернувшись,
увидел, что человек, главный босс, приподнялся на локте. Его револьвер,
«Миротворец» калибра 0,4 дюйма, из которого когда-то казнили насильника,
смотрел на него. Эдди обладал отменными рефлексами, но среагировать времени ему
не оставили. Раздался выстрел, ствол «Миротворца» полыхнул вспышкой, изо лба
Эдди хлестанула кровь. Клок волос вырвало из затылка, в том месте, откуда вышла
пуля. Он прижал руку к дыре, которая появилась над правым глазом, как человек,
который вспомнил что-то очень важное, но, к сожалению, чуть позже, чем
следовало.
Роланд развернулся на стоптанных каблуках, одновременно
выхватывая из кобуры револьвер. Обернулись и Джейк с Сюзанной. Сюзанна увидела,
что ее муж стоит, прижимая ладонь ко лбу.
— Эдди? Сладенький?
Пимли пытался вновь взвести курок, его верхняя губа
растянулась от усилий, обнажив зубы в зверином оскале. Роланд прострелил ему
горло, и ректор Алгул Сьенто повалился на левый бок, револьвер вылетел из его
руки и, отскочив от земли, застыл рядом с телом его друга Горностая.
Практически у ног Эдди.
— Эдди! — закричала Сюзанна, и на руках и коленях поспешила
к нему. «Ранение не тяжелое, — говорила она себе. — Ранение не тяжелое.
Господи, не допусти, чтобы моего мужа тяжело ранили…»
Потом она увидела кровь, бегущую из-под руки, льющуюся на
землю, и поняла, что ранение тяжелое.
— Сюзи? — спросил Эдди. Ясно и отчетливо. — Сюзи, где ты? Я
ничего не вижу.
Он сделал шаг, второй, третий… а потом упал лицом вниз, как
и предчувствовал дед Джеффордс, ага, с того самого момента, когда впервые
увидел его. Ибо молодой человек был стрелком, ты говоришь правильно, а стрелок
может умереть только так и не иначе.
Глава 12
Teт распадается
1
В тот вечер Джейк Чеймберз сидел в одиночестве около таверны
«Клевер» в дальнем конце Главной улицы Плизантвиля. Тела охранников увезли
роботы-дворники, и хоть с этим проблем не было. Ыш уже час или около того лежал
на коленях мальчика. Обычно с ним такого не бывало никогда, но он, похоже,
понимал, что нужен Джейку. Несколько раз Джейк плакал, уткнувшись в лицом в
мягкую шерсть ушастика-путаника.
Большую часть этого бесконечного дня мысли Джейка говорили
на два голоса. Такое с ним уже случалось, но лишь многими годами раньше, когда
он был совсем маленьким мальчиком и подозревал, что может страдать от какого-то
странного, непонятного родителям нервного расстройства.
«Эдди умирает, — заявлял первый голос (тот самый, что раньше
уверял: в стенном шкафу живут чудовища и скоро они вылезут оттуда, чтобы
пожрать его живьем). — Он в комнате в Корбетт — Холл и Сюзанна с ним, и он
говорит, не умолкая, но он умирает».
«Нет, — возражал ему второй голос (тот, который пытался
доказать ему, без особой уверенности, что никаких чудовищ нет и в помине). —
Нет, такого не может быть. Эдди не… Эдди! И потом, он — часть ка — тета. Он
может умереть, когда мы доберемся до Темной Башни, мы все можем умереть, когда
мы доберемся туда, но не здесь, это безумие».
«Эдди умирает, — повторял первый голос. Неумолимый. — У него
дыра в голосе, достаточно большая, чтобы в нее пролез твой кулак, и он
умирает».
На это второй голос мог лишь ответить, что такого просто не
может быть, но возражения с каждым разом слабели.
Даже от осознания того, что они, скорее всего, спасли Луч
(Шими в этом не сомневался, он ходил на притихшему кампусу Девар-тои,
выкрикивая во всю мощь легких новости: «ЛУЧ ГОВОРИТ, ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО! ЛУЧ
ГОВОРИТ ВАМ СПАСИБО!»), настроение Джейка не улучшалось. Потеря Эдди была
слишком дорогой ценой за спасение Луча. А распад ка-тета еще больше повышал эту
цену. Всякий раз, когда Джейк думал об этом, у него начинало сосать под
ложечкой, и он молился Богу, Гану, Человеку-Иисусу, каждому и всем сразу, прося
сотворить чудо и спасти жизнь Эдди.
Он даже молился писателю.
«Спаси жизнь моего друга, и мы спасем твою, — молил он
Стивена Кинга, человека, которого никогда не видел. — Спаси Эдди, и мы не
позволим этому вэну наехать на тебя. Клянусь в этом».
Потом опять подумал о Сюзанне, выкрикивающей имя Эдди,
старающейся перевернуть его, и Роланде, обнимающим ее со словами: « Ты не
должна этого делать, Сюзанна, ты не должна тревожить его „. Вспомнил, как она
боролась с ним, вспомнил ее безумное лицо, которое изменялась ежесекундно, в
зависимости от того, какая личность обретала контроль над телом. „ Я должна ему
помочь!“ рыдала она голосом Сюзанны, который Джейк знал, а потом кричала уже
другим, более грубым: « Отпусти меня, махфах! Дай мне сделать над ним мах вуду,
сделать мах хунган, он встанет и пойдет, ты увидишь! Отпусти!“ И Роланд все
время держал ее, держал и покачивал, а Эдди лежал на мостовой, не мертвый, хотя
было бы лучше, если б он умер (хотя смерть клала бы конец разговорам о чудесам,
конец надежде), но Джейк видел, как покрытые пылью пальцы дергались, и слышал,
как он что-то непрерывно бормочет, что-то несвязное, словно человек, который
говорит во сне.
Потом подошел Тед, следом за ним Динки, за ними еще двое или
трое Разрушителей. Тед опустился на колени рядом с кричащей, вырывающейся из
рук Роланда женщиной и знаком указал Динки, чтобы он должен сделать то же
самое, но с другой стороны. Тед взялся за одну ее руку, кивнул Динки, который
взялся за вторую. И что-то вырвалось из них, что-то мощное и успокаивающее. Это
что-то не предназначалось Джейку, нет, совсем не предназначалось, но он его все
равно уловил и почувствовал, как замедляется бешеный бег сердца. Посмотрел на
лицо Теда Бротигэна и увидел, что зрачки глаз пребывают в постоянном движении,
сокращаются и расширяются, сокращаются и расширяются.
