Крышка откидывалась на петле. Роланд уже взялся за крышку
левой рукой, чтобы откинуть ее, но замер и вскинул глаза на своих собеседников.
Они смотрели на него с надеждой и скрытым любопытством, и от выражения их лиц
ему стало как-то не по себе. Невероятная (и на удивление убеждающая) мысль
сверкнула в голове: перед ним сидят истинные агенты Алого Короля, и когда он
откинет крышку, последним, что увидят его глаза, станет снитч, временной
механизм которого отсчитывает последнее мгновение до взрыва. А последними
звуками, которые услышат его уши, будет истерический смех этой троицы и крики
«Хайл Алый Король!» Все, конечно, могло быть, но, с другой стороны, он должен
был хоть кому-то доверять, потому что альтернативой было безумие.
«Если ка чего-то хочет, пусть так и будет», — подумал Роланд
и открыл шкатулку.
12
Внутри, на темно-синем бархате (они могли знать, а могли и
не знать, что это цвет королевского двора Гилеада) лежали часы на цепочке. С
выгравированными на золотой крышке розой, ключом, а между ними и чуть повыше —
башней с крошечными окошками, которые располагались по поднимающейся спирали.
К своему изумлению Роланд обнаружил, что его глаза опять
наполнились слезами. Посмотрев на своих собеседников, двух молодых женщин и
одного старика, мозговой центр и силовой привод «Тет корпорейшн», он сначала
увидел шестерых. Моргнул, чтобы убрать двойников.
— Открой крышку и загляни под нее, — предложил Мозес Карвер.
— И тебе нет нужды прятать слезы в этой компании, ты, сын Стивена. Мы — не
машины, которыми другие заменят нас, если все сложится, как они того хотят.
Роланд видел, что старик говорит правильно, потому что слезы
катились и по его черным, морщинистым щекам. Плакала и Нэнси Дипно. Мариан
Карвер, несомненно, гордилась тем, что держала себя в руках, но и ее глаза
подозрительно заблестели.
Он нажал на торчащий из корпуса стерженек, и крышка
отскочила. Под ним фигурные стрелки показывали час и минуту, с идеальной
точностью, Роланд в этом не сомневался. Ниже, в своем маленьком круге, бежала
еще одна стрелка, отсчитывая секунды. На обороте крышки выгравировали:
«В руки РОЛАНДА ДИСКЕЙНА
из рук
МОЗЕСА АЙЗЕКА КАРВЕРА МАРИАН ОДЕТТЫ КАРВЕР НЭНСИ РЕБЕККИ
ДИПНО
с благодарностью Белизна выше Красноты, такова воля Божья»
— Спасибо, сэи, — осипший голос Роланда еще и дрожал.
— Я благодарю вас, и так же поблагодарили бы вас мои друзья,
если б были здесь. Чтобы говорить от себя.
Мозес Карвер улыбался.
— В нашем мире, Роланд, такой подарок, как золотые часы,
несет в себе особый смысл.
— Какой же? — спросил Роланд. Он поднес часы, само собой,
таких красивых он никогда не видел, не то, чтобы держал в руках, к уху,
прислушался к негромкому и точному тиканью.
— Золотые часы, преподнесенные в подарок, означают, что
человек закончил работу и теперь может отправляться на рыбалку или играть с
внуками, — ответила Нэнси Дипно.
— Но мы подарили вам эти часы по другой причине. Чтобы они
отсчитывали время, приближающее вас к вашей цели, и подсказали вам, что она
близка.
— И как они смогут это сделать?
— В нашей команде «светлого разума» в Нью-Мексико есть один
особенный парень, — пояснила Мариан. — Его зовут Фред Таун. Он многое видит и
редко ошибается, если вообще ошибается. Эти часы — «Патек Филип». Роланд. Они
стоят девятнадцать тысяч долларов, и фирма-производитель гарантирует полное
возмещение заплаченной суммы, если они будут спешить или отставать. Заводить
часы не нужно, они — электронные, с питанием от батарейки, которая будет
работать сто лет. Батарейка эта, будьте уверены, изготовлена не «Северным
центром позитроники» и не одной из дочерних компаний. Но Фред убежден, когда вы
окажетесь в непосредственной близости от Темной Башни, часы, тем не менее,
остановятся.
— Или пойдут в обратную сторону, — добавила Нэнси. — Следите
за ними.
— Я уверен, ты будешь следить, не так ли? — спросил Мозес
Карвер.
— Да, — Роланд положил часы в один карман (после еще одного
долгого взгляда на золотую крышку с выгравированными на ней розой, ключом и
башней), а шкатулку в другой. — Я буду следить за ними очень хорошо.
— Вы должны следить за кое-чем еще, — предупредила Мариан. —
За Мордредом.
Роланд ждал продолжения.
— У нас есть основания верить, что он убил человека,
которого вы зовете Уолтером, — она помолчала. — И я вижу, вас это не удивляет.
Могу я спросить почему?
— Уолтер наконец-то исчез из моих снов, как исчезла боль из
правого бедра и головы, — ответил Роланд. Последний раз он появился в них в
Калье Брин Стерджис, в ночь лучетрясения, — он не стал рассказывать, какими
ужасными были эти сны, в которых он брел, потерянный и одинокий, по сырому
коридору замка, где паутина постоянно липла на лицо; торопливый перестук
чего-то приближающегося доносился из темноты сзади (а может, сверху), и перед
тем, как проснуться, он увидел блеск красных глаз, услышал шепот
нечеловеческого голоса: «Отец».
Они мрачно смотрели на него. Наконец, Мариан нарушила
затянувшуюся паузу.
— Остерегайтесь его, Роланд. Фред Таун, которого я
упоминала, говорит: «Мордред голоден». В прямом смысле. Фред — парень смелый,
но он боится вашего… вашего врага.
«Моего сына, почему ты не можешь так и сказать?» — подумал
Роланд, но решил, что знает и так. Она щадила его чувства.
Мозес Карвер встал, прислонил трость к столу дочери.
— У меня есть для тебя кое-что еще, да только это твое. Ты
должен это носить, и положить там, куда лежит твой путь.
Роланд не понимал, о чем речь, пришел в еще большее замешательство,
когда старик начал медленно расстегивать пуговицы рубашки. Мариан потянулась к
нему, чтобы помочь, но он отстранил ее взмахом руки. Под рубашкой оказалась
майка с воротом под горло, на родине стрелка такие называли слинкам. Очертания
предмета, который выпирал из-под майки, стрелок узнал сразу, и сердце, похоже,
на мгновение замерло. Он словно перенесся в дом у озера, дом Бекхардта, где
рядом с ним за столом сидел Эдди, и услышал собственные слова: «Надень крест
тетушки на шею, и когда вы встретитесь с Карвером, покажи ему крест. Возможно,
тебе потребуется пройти долгий путь, чтобы убедить его в своей правоте. Но
первым…»
Крест висел теперь на золотой цепочке. За нее Мозес Карвер
вытащил его из-под слинкама, посмотрел на него, потом на Роланда, чуть
улыбаясь, снова перевел взгляд на крест. Дунул на него. И тут же раздался едва
слышный (но волосы на руках Роланда все равно встали дыбом) голос Сюзанны: «Мы
похоронили Пимси под яблоней…»
