(как кромка некоторых тарелок, вы понимаете… ка — колесо, и
всегда поворачивается, если уж пришло в движение) ,
но он ее проглотил. Проглотил ложку, можете вы себе такое представить?
Кровь хлынула у него изо рта. Потоки крови! Потом он вскочил на самую большую
из своих серых лошадей, он назвал ее Нис, в честь страны снов и грез, и
поскакал на юго-восток, в белые земли Эмпатики, взяв с собой кое-какие вещи,
которые положил перед собой на седло, — он улыбнулся. — Здесь много еды, но ему
она не нужна, как вы понимаете. Ушедший больше не ест.
— Подождите минутку, беру таймаут, — Сюзанна сложила руки
буквой «Т» (этому она научилась у Эдди, хотя в тот момент и не помнила об этом).
— Если он проглотил ложку с заостренной кромкой и порезал себе горло…
— Леди Галка начинает видеть свет в конце тоннеля! —
вскричал Фумало и вскинул руки в воздух.
— …как он вообще мог что-то сделать?
— Ушедший не может умереть, — ответил Фимало, словно
объяснял очевидное трехлетнему ребенку. — И вы…
— Вы бедные глупыши… — с притворным добродушием вставил его
партнер.
— Вы не сможете убить того, кто уже мертв, — закончил
Файмало. — Что же касается Алого Короля, твои револьверы, Роланд, могли бы
прикончить его…
Роланд кивал.
— Передаваемые от отца — сыну, со стволами, изготовленными
из великого меча Артура Эльдского, Эскалибура. Да, это тоже часть пророчества.
Которую он, разумеется, знал.
— Но теперь он обезопасил себя от них. Оказался вне их
досягаемости. Он — Не-мертвый.
— У нас есть основания верить, что он заперт на балконе
Темной Башни, — сказал Роланд. — Не-мертвый или нет, он никогда не смог бы
подняться на вершину без одного сигула из Эльда. Конечно, же, если он знал так
много о пророчестве, то знал и об этом.
Файмало мрачно улыбнулся.
— Ага, но, как Горацио удерживал мост в истории,
рассказанной в мире Сюзанны, так и Ушедший, Алый Король, удерживает Темную
Башню. Он нашел способ проникнуть в нее, но не смог подняться на вершину, все
так. И пока он удерживает ее, ты тоже не сможешь туда подняться.
— Такое ощущение, что старина Король Алый рехнулся не до
конца, — вставил Фимало.
— Спятивший, как лиса! — добавил Фумало, постучал себя по
виску… а потом вдруг расхохотался.
— Но, если вы пойдете дальше, — продолжил Файмало, — то
принесете ему сигулы Эльда, которые ему нужны, чтобы стать хозяином Башни,
которая пока взяла его в плен.
— Сначала ему придется взять их у меня, — ответил Роланд. —
У нас, — говорил он без драматических интонаций, словно речь шла о погоде.
— Твоя правда, — согласился Файмало, — но подумай вот о чем,
Роланд. Ты не сможешь убить его ими, но есть вероятность, что он сумеет
отобрать их у тебя, потому что ум у него дьявольский и возможности огромные.
Если ему это удастся… что ж! Представь себе мертвого короля, и безумного, на
вершине Темной Башни, с парой великих древних револьверов! Он мог бы править
оттуда, но я думаю, учитывая его безумие, он предпочтет обрушить Башню. И это
он сможет сделать, независимо от того, уцелели Лучи или нет.
Файмало пристально смотрел на них, стоя на прежнем месте, на
дальнем конце моста.
— А потом все погрузится во тьму.
4
В последующей паузе собравшиеся у моста обдумывали
услышанное. Первым заговорил Фимало, и в его голосе слушались чуть ли не
извиняющиеся нотки.
— Цена, может, и не была бы столь высока, если бы речь шла
только об одном этом мире, который мы можем назвать Ключевым Башенным, раз уж
Темная Башня не существует здесь в виде розы, как во многих других мирах, или в
виде бес??мертного тигра, как в некоторых, ли в виде э… собаки Роувер, как по
меньшей мере в одном…
— Собаки по кличке Роувер? — ошеломленно переспросила
Сюзанна. — Ты так говоришь?
— Леди, у тебя воображение, как у наполовину сгоревшей
палки, — голос Фумало переполняло глубочайшее презрение.
Фимало пропустил его слова мимо ушей.
— В этом мире Башня и есть Башня. В том мире, где ты недавно
побывал, Роланд, большинство биологических видов нормально размножаются, и
многие живут хорошо. Там есть энергия и надежда. Пойдешь ты на риск уничтожения
того мира, точно так же, как и этого, и всех других миров, которых сэй Король
коснулся своим воображением и которые притянул к себе? Ибо не он создал их, ты
понимаешь. Заглянув в пупок Гана Ганом не становятся, хотя многие творческие
люди, похоже, придерживаются такого мнения. Ты пойдешь на такой риск?
— Мы только спрашиваем, не стараемся в чем-то тебя убедить,
— подхватил Файмало. — Но правда такова: теперь этот только твой поход,
стрелок. Вот в чем дело. Никто не посылает тебя дальше. Как только ты оставишь
позади этот замок и ступишь в Белые Земли, ты и твои друзья окажетесь вне
досягаемости ка. И тебе нет нужды идти туда. Все, через что ты прошел прежде,
служило одному: помочь тебе спасти Лучи, спасение которых гарантировало вечное
существование Башни, оси, на которой вращаются все миры и все живое. Это
сделано. Если ты повернешь назад, мертвый король навсегда останется в темнице,
в которой сейчас и заточен.
— Хрен тебе, — фыркнула Сюзанна, грубостью не уступая
Фумало.
— Правда твои слова или ложь, — ответил Роланд, — я все
равно пойду дальше. Потому что обещал.
— И кому же ты дал это обещание? — взорвался Файмало.
Впервые с того момента, как он ступил на замковую часть моста, Файмало расцепил
руки, поднял их и откинул волосы со лба. Жест этот красноречиво показывал его
раздражение. — Нет в пророчестве такого обещания, я тебе точно говорю!
— И быть не может. Это обещание я дал самому себе и
собираюсь сдержать слово.
— Этот человек такой же безумец, как Ушедший Алый, — в
голосе Фумало слышалось уважение.
— Хорошо, — Файмало вздохнул и вновь сложил руки на груди. —
Я сделал все, что мог, — он кивнул двум другим третям тройни, которые опять
повернулись к нему.
Фимало и Фумало опустились на одно колено: Фимало — на
правое, Фумало — на левое, сняли крышки с плетеных корзин, которые принесли, и
наклонили их вперед. Сюзанне тут же вспомнилось, как модели показывали призы в
телевикторинах «Правильная цена» и «Сосредоточенность».
В одной лежала еда: жареная свинина и курятина, коровья
лопатка, кругляки розовой ветчины. Сюзанна почувствовала, как ее желудок
расширяется, готовый заглотить все, и ей с трудом удалось подавить стон,
поднимающийся из груди. Рот переполнился слюной, и она подняла руку, чтобы
стереть избыток с губ. Они знали, что она стирает слюну, с этим она ничего не
могла поделать, но, по крайней мере, она отказала им в удовольствии увидеть,
как наглядное свидетельство ее голода блестит на губах и подбородке. Ыш
тявкнул, но остался на месте, у левого сапога стрелка.
