Улыбающийся незнакомец, который словно выпрыгнул из пола,
поднес свободную руку к капюшону и вывернул край наизнанку. Мордред увидел
блеск металла. В подкладку капюшона вплели проволоку.
— Я называю это моей «думалкой», — пояснил незнакомец. — Я
не могу слышать твои мысли, это недостаток, но и ты не можешь залезть мне в
голову, а вот это…
(уже несомненное преимущество, ты согласен)
— …уже несомненное преимущество, ты согласен?
На куртке Мордред заметил две нашивки. Одна — с надписью
«Армия США» и головой птицы, орла, а не ух-ух. Вторая — с именем и фамилией:
«РЭНДАЛЛ ФЛЕГГ». Мордред понял (опять же, его это не удивило), что умеет
читать.
— Потому что, если в тебе есть что-то от отца, я про
красного отца, тогда человеческие органы чувств — малая толика твоего арсенала,
— мужчина в куртке засмеялся. Он не хотел, чтобы Мордред почувствовал его
страх. А может, убедил себя, что не боится, что пришел сюда по своей воле.
Может, и пришел. Для Мордреда это не имело ровно никакого значения. Не
волновали его и мысли мужчины, касающихся планов на будущее, которые толкались
в голове и текли, как густой суп. Неужели мужчина верил, что «думалка»
закрывала доступ к его мыслям? Мордред напрягся, заглянул глубже, и увидел:
ответ положительный. Очень удобно.
— В любом случае, я уверен, что дополнительная защита
никогда не помешает. Предусмотрительность — всегда самая мудрая политика. Как
еще я мог пережить смерть Фарсона и падение Гилеада? Я не хочу, чтобы ты залез
ко мне в голову и заставил спрыгнуть с крыши высокого здания, не так ли? Хотя
зачем тебе это? Тебе нужен я или кто-то еще. Твой мешок с болтами отключился, а
сам ты — всего лишь бей-бо, который не может надеть подгузник на свою засраную
жопу.
Незнакомец, который на самом деле таковым не был,
рассмеялся. Мордред сидел на стуле и наблюдал за ним. На щеке младенца розовело
пятно: он спал, положив щечку на маленькую ручку.
— Я думаю, мы общаться мы сможем без проблем, продолжил
мужчина, — если я буду говорить, а мы кивать, если соглашаешься, и мотать
головой, если возражаешь. Стукни по стулу, если тебе будет что-то непонятно.
Все просто. Ты согласен?
Слишком поздно. Выбор-то у писателя был, и Уолтер это
прекрасно знал: он побывал в «Ле кас руа рюс» и видел это в магическом
кристалле, которым все еще владел Красный Старикан (хотя теперь, тут сомнений у
Уолтера не было, кристалл этот, всеми забытый, валялся в каком-нибудь дальнем
углу замка. К лету 1997 года Кинг знал историю Волков, близнецов и летающих
тарелок, которые назывались орисами. Но, как писатель, он решил, что эта книга
— очень тяжелая работа. И вместо нее взялся за сборник взаимосвязанных
рассказов, которую назвал «Сердца в Атлантиде», и даже теперь, в своем доме на
Тэтлбек-лейн (где он ни разу не видел даже одного приходящего), писатель тратил
остатки своей жизни на книгу о мире, любви и Вьетнаме. Не следовало, конечно,
отрицать, что один из персонажей книги, которой предстояла стать последней из
написанных Кингом, сыграл определенную роль в истории Темной Башни, но этот
господин, старик, мозг которого обладал удивительными способностями, уже не мог
произнести действительно важные слова. Писатель лишил его такой возможности.
Прекрасно, не так ли?
В единственном мире, который влиял на судьбы всех остальных
миров, истинном мире, где время никогда не обращается вспять и не бывает
второго шанса (ты говоришь правильно) наступило 12 июня 1999 года. Писателю
оставалось жить менее 200 часов.
Уолтер о'Дим знал, что до Темной Башни ему нужно добраться
быстрее: время (как и обмен веществ неких пауков) в этом мире отличалось
большей скоростью.
Скажем, за пять дней. Максимум, за пять с половиной. Именно
такой отрезок времени был в его распоряжении, чтобы прийти к башне, неся в
сумке отрезанную ступню Мордреда Дискейна, ту, что с родимым пятном… открыть
дверь в нижнем ярусе… подняться по шепчущим ступеням… обойти сидящего взаперти
Красного Короля…
Если бы он мог найти транспортное средство… Или нужную
дверь…
Еще не поздно стать Всеобщим Богом?
Возможно, и нет. Так почему не попытаться?
Уолтер о'Дим долго странствовал по свету, под сотней разных
имен, но Башня всегда оставалась его заветной целью. Как Роланд, он хотел
подняться на нее и посмотреть, что живет на вершине. Если там что-то жило.
Он не принадлежал ни к одному из культов, группировок,
религий или клик, которые возникали в смутные годы, после того, как зашаталась
Башня, хотя вставал под их знамена, если его устраивало. На этот период
пришлась его служба Алому Королю, как и служба Джону Фарсону, Доброму Человеку,
который свалил Гилеад, последний бастион цивилизации, волной крови и убийств. В
этих убийствах была и лепта Уолтера, который, своей долгой жизнью, конечно же,
отличался от простых смертных. Он стал свидетелем гибели, как он верил,
последнего ка-тета Роланда на Иерихонском холме. Свидетелем? Тут он
поскромничал, клянусь всеми богами и рыбами! Под именем Рудина Филаро он
участвовал в этой битве, с разрисованным синим лицом, кричал и шел в атаку
вместе с остальными вонючими варварами, и собственноручно сразил Катберта
Оллгуда, послав стрелу точно в глаз. Но при этом он никогда не забывал про
Башню. Возможно, именно из-за этого чертов стрелок (когда солнце завершило свой
трудовой день, в живых остался только Роланд из Гилеада) смог удрать,
спрятавшись на дне телеги, заваленной трупами и на рассвете выбравшись из
погребального костра, до того, как его подожгли.
Он видел Роланда несколькими годами раньше, в Меджисе, и
едва не покончил с ним там (правда, дело это он поручил Элдреду Джонасу, с
дрожащим голосом и длинными седыми волосами, и Джонас за неудачу поплатился
жизнью). Король сказал ему тогда, что с Роландом они не покончили, что стрелок
только приблизит конец и станет причиной обрушения того, что собирался спасти.
Но Уолтер начал верить ему, лишь когда попал в пустыню Мохайн и обнаружил, что
по его следу идет тот самый стрелок, постаревший за прошедшие годы. А полностью
поверил после возвращения Миа, которая выполнила древнее и мрачное пророчество,
дав жизнь сыну Алого Короля. Конечно же, теперь проку от Красного Старикана ему
не было, но даже в тюрьме и безумный, он (оно) оставался опасным.
Но при этом, пока Роланд не составил ему пару, возможно,
подвигнув на большее, чем уготовила ему судьба, Уолтер о'Дим мало чем отличался
от странника, пережившего далекое прошлое, от наемника, который тешил свое
честолюбие стремлением попасть в Темную Башню до того, как она рухнет. Не это
ли, прежде всего, и привело Уолтера к Алому королю? Да, это. И не его вина, что
великий король-паук свихнулся.
Неважно. Перед ним его сын, с той же отметиной на пятке,
Уолтер видел ее в этот самый момент, и все вернулось на круги своя. Разумеется,
от него требуется осторожность. Существо на стуле выглядело беспомощным, может,
даже полагало себя беспомощным, но не стоило недооценивать его из-за внешнего
сходства с человеческим дитем.
