Совершенно не притянута.
10
«В Алгул Сьенто сто восемьдесят сотрудников, рассказывал
Тед. — Я не из тех, кто учит кого-либо делать свою работу, но, возможно, вы
захотите кое-что записать, по меньшей мере, запомнить. Грубо говоря, шестьдесят
охранников на три восьмичасовых смены, соответственно, двадцать, двадцать и
двадцать в каждой. У тахинов самое острое зрение, и они несут вахту на
сторожевых башнях. Челы патрулируют периметр. С оружием, будьте уверены, и
крупного калибра. Руководят всем Прентисс, ректор, и Финли из Тего, начальник
службы безопасности, чел и тахин соответственно, но большинство скаутов,
которые бывают в других реальностях — кан-тои… низшие люди, вы понимаете.
Обычно кан-тои не ладят с Разрушителями. Короткий разговор —
вот и все общение, которое может быть между ними. Динки как-то сказал мне, что
они нам завидуют, потому что мы, как он говорит, «совершенные челы». Как и
охранники-челы, кан-тои на службе носят думалки, чтобы мы не могли тыкнуться в
их головы и прочитать мысли. Но дело в том, что в основной массе Разрушители и
не пытались никуда тыкнуться, за исключением Луча, а может, им это уже и не под
силу. Мозг — такая же мышца, как и любая другая, и атрофируется, если ее не
использовать».
Пауза. Щелчок. А потом:
«Я говорил вам, что тахинам думалки не нужны? Они говорят на
хорошем английском, но время от времени я чувствую, что некоторые из них
обладают ограниченными телепатическими способностями, могут получать и
передавать, во всяком случае, короткие мысли, а если ты пытаешься тыкнуться в
их головы, то на тебя накатывает отупляющая волна каких-то звуков, ментальные
статические помехи, белый шум. Я предположил, что это результат действия
какого-то защитного механизма. Динки уверен, что так они думают. В любом
случае, этим они облегчают себе жизнь. Им нет нужды помнить о том, что перед
выходом из дома нужно обязательно надеть шляпу.
Среди кан-тои Трампас был одним из старших скаутов. Его
можно было видеть прогуливающимся по Главной улице Плизантвиля или сидящем на
скамейке на Молле, обычно с какой-нибудь книгой из психологической серии
«Помоги себе сам», скажем с «Семью шагами к позитивному мышлению». А следующим
днем он мог стоять рядом с Домом разбитых сердец, греясь в солнечных лучах,
вместе с другими скаутами кан-тои. Если в этом прослеживалась какая-то закономерность,
я ее не нашел. Динки тоже. Мы думаем, ее и не было.
Что всегда отличало Трампаса, так это полное отсутствие
зависти. В нем чувствуется дружелюбие… или чувствовалось, в некоторых аспектах
в нем не было абсолютно ничего от «низшего» мужчины. И, похоже, далеко не все
коллеги кан-тои Трампаса сильно жаловали его. Что тут скажешь, ирония судьбы,
потому, если кан-тои и могли превратитьсяв людей, то Трампас был один из тех
немногих, кто действительно продвинулся в этом направлении. Взять, к примеру,
смех. Когда кан-тои смеялись, казалось, что корзина камней катится вниз по
стволу шахты: внутри у тебя все начинает дрожать, как говорит Таня. Когда
смеется Трампас, смех пронзительный, это есть, но в остальном нормальный.
Потому что, думаю, он смеется. А другие просто имитируют смех.
Так или иначе, как-то днем у нас завязался разговор. На
Главной улице, рядом с кинотеатром «Жемчужина». В какой уж раз показывали
«Звездные войны». Если и есть фильм, который Разрушителям хочется смотреть
вновь и вновь, так это «Звездные войны».
Я спросил его, знает ли он, откуда взялась его фамилия. Он
ответил, конечно, он получил ее от своего клан-фама. Каждому кан-тои дают
фамилию чела в какой-то период его развития; вроде бы это признак зрелости.
Динки говорит, что они получают фамилию после того, как им удается впервые
трахнуть свою женщину, но Динки — это Динки. Фактически мы этого не знаем, да
нам это и не нужно, но некоторые из фамилий очень забавные. Тут ходит один тип,
который выглядит, как Рондо Хаттон, актер 1930-х годов, который страдал
акромегалией и мог играть только монстров и психопатов, но зовут его Томас
Карлайт. Есть тут и Беовульф
[57]
, и Ван Гог Бейс».
Сюзанна, в прошлом поклонница музыки с Бликер-стрит
[58]
, закрыла рот руками, чтобы подавить смех.
«Так или иначе, я сказал ему, что Трампас — персонаж
знаменитого романа-вестерна „Виржинец“
[59]
. Разумеется, не главный герой,
но ему принадлежит фраза, которую помнят все, кто прочитал книгу: «Улыбайся,
когда говоришь такое!» Трампаса это заинтересовало, и дело кончилось тем, что я
пересказал ему весь сюжет книги за чашечкой кофе в аптечном магазине.
Мы стали друзьями. Я рассказывал ему, что происходит в нашей
маленькой колонии Разрушителей, он — интересные, но невинные истории о жизни по
его сторону ограды. Он также жаловался на экзему, от которой постоянно чесалась
кожа на голове. И постоянно поднимал свою круглую шапочку без полей, более
всего похожую на ермолку, только из джинсовой ткани, чтобы почесать голову. Он
говорил, что там все ужасно зудит, даже сильнее, чем внизу, у детородного
органа. И мало-помалу я начал понимать, что могу читать его мысли всякий раз,
когда он поднимает шапочку. Не только те, что находились на самом верху, но
все. И если не терял времени даром, а я учился его не терять, то мог прочитать
именно те мысли, которые меня интересовали, как статьи в энциклопедии,
переворачивая страницы. Только сравнение с книгой, пожалуй, неправильное.
Скорее, процесс этот напоминал включение и выключение радио во время выпуска
новостей».
— Господи, — выдохнул Эдди и взял очередной крекер. Пожалел,
что нет молока, куда мог бы макнуть его. Крекеры из муки грубого помола без
молока — все равно, что «орео»
[60]
без белой прослойки.
«Представьте себе, что вы включаете радиоприемник или
телевизор на максимальную громкость, — вновь зазвучал хрипловатый, усталый
голос Теда, — а потом выключаете его… также быстро, — последние слова он
сознательно произнес слитно, и все улыбнулись, даже Роланд. — Тогда идея станет
вам понятна. А я расскажу, что мне удалось узнать. Подозреваю, вам все это уже
известно, но я просто не могу взять на себя ответственность и промолчать. Вдруг
вы не знаете того, что я сейчас расскажу. А это важно.
Есть Башня, дама и господа, о чем вы знать должны. В свое
время там скрещивались шесть Лучей. Они черпали энергию из Башни, это какой-то
невообразимый источник энергии, и поддерживали ее, как растяжки поддерживают
шпиль радиоантенны на крыше здания. Четыре из этих Лучей разрушились, четвертый
— недавно. Остались два: Луч Медведя, Путь Черепахи — Луч Шардика, и Луч Слона,
Путь Волка — некоторые называют его Лучом Гана.
