Минут через пять к ним присоединился Роланд. Присел на
корточки, теперь боли в суставах этому не препятствовали, и посмотрел на Теда.
— Этого парня зовут Хайлис из Чейвена. Его кто-нибудь
хватится?
— Едва ли, — ответил Тед. — Роды появляются у ворот за
общежитиями маленькими группами, в поисках работы. В основном, что-то носят. В
качестве платы их кормят и поят. Если кто-то не показывается, его не ищут.
— Хорошо. Теперь, сколько здесь длятся сутки? До завтрашнего
утра, если брать то же время, что и сейчас, двадцать четыре часа?
Вопрос показался Теду интересным, он обдумывал его несколько
секунд.
— Скорее, двадцать пять. Может, чуть больше. Потому что
время замедляется, во всяком случае, здесь. По мере того, как Лучи
подтачиваются, возникает различия в потоке времени между мирами. Вероятно, это
один из главных центров разрушения.
Роланд кивнул. Сюзанна предложила ему поесть, но он
отказался, поблагодарив ее. В глубине пещеры Род сидел на ящике, глядя на свои
босые, покрытые язвами ноги. Эдди удивился, увидев, как Ыш направился к Роду,
удивился еще больше, когда ушастик-путаник позволил Чаки (или Хайлису) почесать
ему голову бесформенной рукой.
— И утром случается, что внизу возникает… ну, не знаю…
— Возникает некоторая суета? — предположил Тед. Роланд
кивнул.
— Вы слышали горн? — спросил Тед. — Буквально перед тем, как
мы здесь появились?
Они покачали головой.
Теда, похоже, это не удивило.
— Но вы слышали, как зазвучала музыка, не так ли?
— Да, — кивнула Сюзанна и предложила Теду новую банку
«Нозз-А-Ла». Он ее взял и с удовольствием сделал большой глоток. Эдди едва не
передернуло.
— Спасибо, мэм. В любом случае, горн означает начало новой
смены. Тогда же включается музыка.
— Ненавижу я эту музыку, — пробурчал Динки.
— Если и есть период времени, когда контроль ослабевает, —
продолжил Тед, — то именно в пересменку.
— И в котором часу это происходит? — спросил Роланд. Тед и
Динки неуверенно переглянулись. Динки показал восемь пальцев, его брови
вопросительно поднялись. На лице отразилось облегчение, когда Тед тут же
кивнул.
— Да, в восемь часов, — Тед рассмеялся, и качнул головой. —
Как можно называть точное время в мире, где твоя тюрьма может в некоторые дни
находиться на востоке, а в другие — на юго-востоке.
Но Роланд уже жил в сдвинувшемся мире задолго до того, как
Тед Бротигэн узнал о существовании такого места, как Алгул Сьенто, поэтому его
нисколько не смущало то обстоятельство, что здесь не действовали законы, ранее
казавшиеся незыблемыми.
— Примерно через двадцать пять часов, — уточнил он. — Или
чуть раньше.
Динки кивнул.
— Но только не надо думать, что ситуация выходит из-под
контроля. У них все отработано до автоматизма. Каждый знает свое место.
— И, однако, лучшего времени нам не найти, — тут Роланд
повернулся к своему давнему знакомому из Меджиса. И подозвал его к себе.
5
Шими тут же отставил тарелку, подошел к Роланду, вскинул
кулак.
— Хайл, Роланд, который был Уиллом Диаборном.
Роланд поприветствовал его, повернулся к Джейку. Мальчик
неуверенно глянул на него. Роланд кивнул, и Джейк подошел. Джейк и Шими стояли
лицом к лицу, а между ними на корточках сидел Роланд. И теперь, когда они
оказались рядом, уже не смотрел ни на одного.
Джейк поднес руку ко лбу.
Шими ответил тем же.
Джейк перевел взгляд на Роланда.
— Что ты хочешь?
Роланд не ответил, продолжал спокойно смотреть на вход
пещеры, словно его что-то заинтересовало в царящем снаружи вечном сумраке. И
Джейк знал, чего хочет стрелок, нисколько в этом не сомневался, словно
воспользовался своим даром, чтобы заглянуть в мысли Роланда (этого он, конечно
же, не делал). Они вышли к развилке дороги. И именно Джейк высказал мысль о
том, что Шими должен подсказать, куда им двигаться дальше. На тот момент мысль
казалась дельной, уж непонятно почему. Теперь же, глядя на не отмеченное печатью
ума лицо и налитые кровью глаза, Джейк мучался двумя вопросами: что заставило
его выйти с таким предложением и почему кто-то из них, скорее всего, Эдди,
по-прежнему ставящий во главу угла здравый смысл, несмотря на все переделки, в
которых им довелось побывать, не сказал ему, по-доброму, но твердо, что вверять
их будущее в руки Стенли Руиса -дурацкая затея. Абсолютно кретинская, как
сказали бы его одноклассники в школе Пайпера. И теперь Роланд, который верил,
что даже под сенью смерти следовало учиться жизни, хотел, чтобы Джек и задал
вопрос, самим Джеком предложенный, и ответ, несомненно, покажет, каким же он
стал суеверным и легкомысленным. И однако, почему не задать этот вопрос? Если
это эквивалент орла и решки, почему не задать? Джейк пришел, возможно, к концу
короткой, но, безусловно, интересной жизни, попал в некое место, где элементами
реальности были магические двери, механические дворецкие, телепатия (на которую
и он сам, в какой-то степени, оказался способен), вампиры, верспайдеры. Так
почему не предоставить право выбора Шими? Им все равно придется пойти по одной
из двух лежащих перед ними дорог, и слишком многое выпало на его долю, чтобы он
беспокоился из-за того, что предстанет идиотом в глазах своих спутников. «А
кроме того, подумал он, — если здесь я не среди друзей, то где тогда мне их
искать?».
— Шими, — ужас наполнял его, когда он смотрел в эти налитые
кровью глаза, но он заставил себя не отвести взгляд. — Мы кое-что ищем. Это
значит, что мы должны довести до конца начатое нами дело. Мы…
— Вы должны спасти Башню, — оборвал его Шими. — И мой давний
друг должен войти в нее, подняться на вершину и увидеть то, что можно будет там
увидеть. Возможно, возрождение, возможно, смерть, возможно, и первое, и второе
вместе. Однажды он был для меня Уиллом Диаборном, ага, был. Уиллом Диаборном.
Джейк глянул на Роланда, сидящего на корточках,
уставившегося на вход пещеры. И подумал, что лицо у стрелка стало бледным и
отстраненным.
Один из пальцев Роланда вертанулся: продолжай, продолжай.
— Да, мы должны сохранить Темную Башню, — согласился Джейк.
И подумал, что, пожалуй, понимает желание Роланда найти Башню и войти в нее,
даже если ему придется умереть. Что лежит в центре мирозданья? Мужчина (или
мальчик) мог только гадать, задав себе такой вопрос, или захотел бы увидеть?
