Но нет. Глинн достал еще пачку карточек и объяснил:
— Здесь психологические характеристики.
Брамбелл просмотрел список имен.
— А где люди из ЭИР?
— У нас немного другая система, — сказал Глинн. Сведения о сотрудниках ЭИР доступны только при особой необходимости.
Брамбелл ничего не сказал. С таким человеком, как Глинн, спорить бесполезно. Глинн достал из своего портфеля еще две карточки, положил их Брамбеллу на стол и откинулся на спинку стула.
— В действительности меня волнует только один человек.
— И кто же это?
— Макферлейн.
Брамбелл стянул маску на подбородок.
— Лихой охотник за метеоритами? — спросил он удивленно. — Это правда, парень приносит с собой атмосферу какого-то беспокойства.
Глинн постучал пальцем по верхней карточке.
— Я буду подавать вам регулярные рапорты о нем.
Брамбелл удивленно поднял брови.
— Макферлейн — единственная ключевая фигура, выбранная не мной, — объяснил Глинн. — У него сомнительный послужной список, мягко говоря. Поэтому я хочу, чтобы вы оценили этот рапорт и те, что за ним последуют.
Брамбелл неодобрительно посмотрел на карточку.
— Для кого вы шпионите?
Брамбелл ожидал, что Глинн обидится, но тот не подал виду.
— Лучше я оставлю это при себе.
Брамбелл кивнул. Он притянул к себе рапорт и просмотрел.
— Скрытен относительно экспедиции и ее шансов на успех, — прочитал он вслух. — Мотивации не ясны. Подозрителен в отношении научного сообщества. Чувствует себя чрезвычайно неловко в роли руководителя. Стремится к одиночеству.
Брамбелл отложил рапорт.
— Я не вижу ничего необычного.
Глинн кивнул на вторую папку, гораздо более толстую.
— Это история жизни Макферлейна. Среди прочего здесь есть сведения о неприятном случае в Гренландии несколько лет назад.
Брамбелл вздохнул. Он был совершенно не любопытным человеком и подозревал, что именно это и было основной причиной, почему Глинн его нанял.
— Я посмотрю это позднее.
— Давайте посмотрим сейчас.
— Может, вы вкратце перескажете мне?
— Хорошо.
Брамбелл прислонился к спинке стула, сложил руки и приготовился слушать.
— У Макферлейна был коллега по имени Масангкей. Впервые они объединились, чтобы вывезти контрабандой тектиты провинции Атакама из Чили, чем и заработали себе в этой стране дурную славу. После этого они успешно разыскали несколько небольших, но важных метеоритов. Они хорошо сработались. У Макферлейна начались неприятности с его работой в музее, и он ушел на свободные хлеба. У него инстинктивное умение находить метеориты, но охотой за ними невозможно заниматься постоянно без материальной поддержки. В отличие от Макферлейна Масангкей был вполне лоялен к музейной политике и выполнил несколько прекрасных работ. Они сошлись очень близко. Даже породнились: Макферлейн женился на сестре Масангкея, Малу. Но отношения начали постепенно портиться. Не исключено, что Макферлейн завидовал успешной музейной карьере Масангкея. А может, Масангкей завидовал тому, что Макферлейн был прирожденным полевым ученым. Но главную роль тут сыграла любимая теория Макферлейна.
— Что за теория?
— Макферлейн верил, что однажды будет найден межзвездный метеорит, который пролетел громадное расстояние из другой звездной системы. Все ему говорили, что это математически невозможно, что все метеориты прилетают из нашей Солнечной системы. Но Макферлейн был так захвачен своей идеей, что это походило на шаманизм и традиционно мыслящему Масангкею не нравилось. Как бы то ни было, но примерно три года назад в Гренландии, около Торнарссака, было отмечено падение большого метеорита. Его отследили спутники и зафиксировали сейсмографические датчики, что позволяло вычислить место падения. Его траектория была даже снята любительской кинокамерой. Нью-йоркский Музей естественной истории совместно с правительством Дании наняли Масангкея, чтобы он нашел метеорит. Масангкей привлек Макферлейна. Они нашли Торнарссак, но это потребовало гораздо больше времени и стоило гораздо больше денег, чем они ожидали. Они залезли в долги. Нью-йоркский музей это игнорировал. Но все осложнялось еще трениями, возникшими между Масангкеем и Макферлейном. Макферлейн экстраполировал орбиту Торнарссака на основании данных спутника и пришел к выводу, что метеорит летел по гиперболической орбите. Это означало, что камень пришел из пространства за пределами Солнечной системы. Он думал, что это межзвездный метеорит, который он искал всю свою жизнь. Масангкей же ужасно нервничал из-за недостаточности ассигнований и не хотел его слушать. Много дней они ждали, охраняя метеорит, но денег все не было. Наконец Масангкей уехал, чтобы пополнить запасы и поговорить с датскими чиновниками. Он оставил Макферлейна с камнем и, к сожалению, со спутниковой антенной. Насколько я понимаю, у Макферлейна произошел психологический срыв. Он остался в одиночестве на неделю. Ему стало казаться, что нью-йоркский музей не сможет обеспечить дополнительное финансирование и метеорит в конце концов будет кем-нибудь похищен, разбит и продан на черном рынке, а он больше никогда его не увидит и не сможет изучать. С помощью спутниковой антенны он связался с известным ему японским коллекционером, который мог купить метеорит целиком и хранить его. Короче, он предал своего коллегу. Когда Масангкей получил дополнительное финансирование и вернулся с припасами, японцы уже там побывали. Они времени не теряли и быстро увезли метеорит. Масангкей почувствовал себя обманутым, а научный мир обозлился на Макферлейна. Ему этого так и не простили.
Брамбелл сонно кивнул. История была интересной. Из нее могла бы получиться хорошая, увлекательная новелла. Джек Лондон мог бы прекрасно ее использовать. А еще лучше — Конрад.
— Меня беспокоит Макферлейн, — сказал Глинн, врываясь в его мысли. — Мы не можем допустить, чтобы здесь произошло нечто подобное. Это все погубит. Если он смог предать брата своей жены, он, не задумываясь, предаст Ллойда и ЭИР.
— Зачем ему это? — Брамбелл зевнул. — У Ллойда глубокие карманы, и он с готовностью подписывает чеки.
— Макферлейн, конечно, наемник, но здесь дело много сложней. Метеорит, который мы хотим заполучить, обладает некоторыми очень странными особенностями. Если Макферлейном снова завладеет старая идея в связи с этим метеоритом, как это случилось в связи с Торнарссаком… — Глинн замялся. — К примеру, вдруг нам придется воспользоваться аварийным сбросом, что произойдет в самой экстремальной ситуации, когда на счету каждая секунда. Я не хочу, чтобы кто-то пытался этому помешать.
— Какова моя роль в этом?
— Вы занимались психиатрией. Я хочу, чтобы вы внимательно читали эти периодические рапорты. Если вы заметите любую причину для беспокойства, особенно начальные признаки срыва, подобного предыдущему, пожалуйста, дайте мне знать.
