— Да. Это ранчо принадлежит мне и моей сестре.
— Вашу сестру зовут Нора Уотерфорд Келли?
— В точности так.
— Где она находится в данный момент?
— У черта на куличках. Точнее говоря, в археологической экспедиции, в штате Юта.
— Когда она покинула Санта-Фе?
— Три дня назад, А вернется через пару недель, не раньше. А это что, как-то связано с ней? — вновь попытался прощупать почву Скип.
Мартинес сделал рукой предупреждающее движение.
— Ваши родители скончались?
Скип молча кивнул.
— Сейчас вы временно работаете в Институте археологии Санта-Фе?
— Работал до вашего эффектного появления, — усмехнулся Скип.
— И как долго вы там работаете? — не удержавшись от улыбки, спросил Мартинес.
— Я уже говорил вам в машине. Сегодня мой первый рабочий день.
Лейтенант медленно кивнул.
— А где вы работали до сегодняшнего дня?
— Находился в процессе поиска.
— Понятно. Прошу вас, назовите ваше последнее место работы.
— Такового не имеется. В прошлом году я окончил университет и пока не сумел найти применения своим способностям.
— Вы знакомы с Терезой Гонзалес?
— Да, конечно, — облизав губы, кивнул Скип. — Я хорошо знаю Терезу. Она наша соседка по ранчо.
— Когда вы видели ее в последний раз?
— Спросили тоже! Мне и не вспомнить. Наверное, год назад. А может, одиннадцать месяцев. Вскоре после того, как я окончил университет.
— А ваша сестра? Вы не знаете, когда она виделась с мисс Гонзалес?
— Дайте подумать… — Он заерзал на стуле. — Наверное, с неделю назад или около того. Тереза тогда ее выручила.
— Выручила вашу сестру, вы хотите сказать? Я так понимаю, у мисс Келли возникли проблемы? Какого рода?
— На Нору напали, — помешкав, пробормотал Скип. — На этом самом гребаном ранчо.
Могучие челюсти замерли на несколько секунд.
— Будьте любезны, расскажите об этом случае подробнее.
— Тереза всегда звонит моей сестре, когда слышит в заброшенном доме какие-нибудь подозрительные звуки. А туда забираются все кому не лень — бродяги, подростки, вандалы и всякое такое. В последнее время развалюха особенно им полюбилась, и Тереза звонила сестре аж несколько раз. Примерно неделю назад Нора решила съездить. И там на нее напали. Тереза услышала шум, примчалась с ружьем и спугнула этих отморозков.
— Это все, что вам рассказала сестра? А она не описывала нападавших?
— Нора сказала… — Скип вновь замешкался. — Она сказала, их было двое. И оба… оба были в каких-то странных костюмах. Насколько я понял, эти парни нарядились волками или вроде того…
О письме он решил не упоминать. Что бы ни стряслось, новые осложнения ему совершенно ни к чему.
— А почему она не обратилась к нам?
— Сам толком не знаю. Одно могу сказать — Нора не из тех, кто чуть что бежит в полицию. Она привыкла решать свои проблемы самостоятельно. И… наверное, боялась, что вся эта заваруха задержит ее и помешает отправиться в экспедицию.
Мартинес, казалось, что-то прикидывал про себя.
— Мистер Келли, — наконец произнес он, — можете сообщить мне, где вы были и чем занимались в течение последних двух суток?
— Все это время я провел в своей квартире, — Скип тяжело перевел дыхание, — и только сегодня утром выполз в институт.
— Вы проживаете по адресу: Кале-де-Себастьян, двадцать один тринадцать, дом номер два-бис? — сверившись с записями, уточнил лейтенант.
— Все верно.
— Вы с кем-нибудь виделись в это время?
— В воскресенье днем я видел Ларри, продавца из «Ликеров Эльдорадо». А в субботу вечером мне звонила сестра.
— И больше вы ни с кем не встречались?
— Ну, еще сосед звонил мне раза три-четыре.
— Сосед?
— Да. Этого парня зовут Реджи Фрейбург, и он ненавидит музыку всеми фибрами души.
Мартинес откинулся на спинку стула и провел рукой по коротко остриженным темным волосам. Несколько мучительно долгих мгновений он не произносил ни слова.
— Мистер Келли, Тереза Гонзалес была найдена мертвой, — произнес он, подавшись вперед. — На вашем ранчо, в пустующем доме.
Скип ощутил, как на плечи ему навалилась страшная тяжесть.
— Тереза?!
Мартинес кивнул.
— Каждое воскресенье ей доставляют корм для скота. Вчера она не открыла шоферу грузовика. Он заметил, что животные не кормлены, и услышал завывания собаки, запертой в доме. Сегодня утром она тоже не открыла. Тогда шофер встревожился и позвонил нам.
— Боже мой! — Скип затряс головой. — Тереза… Не могу поверить!
Лейтенант заерзал на стуле, буравя Скипа взглядом.
— Мы поехали туда и обнаружили, что постель ее не убрана, ночная рубашка валяется на полу. Собака — здоровенный охотничий пес — была чуть жива от страха. Судя по всему, кто-то разбудил мисс Гонзалес посреди ночи. На ее собственном ранчо мы ничего не обнаружили и решили заглянуть на соседние. Ваше ранчо оказалось ближайшим. — Он сокрушенно вздохнул. — В доме мы заметили какое-то движение. Оказалось, что это дерутся собаки.
Скип ничего не слышал. Перед глазами у него стояла Тереза, такая, какой он видел ее в последний раз. Они с Норой тогда заехали в старый дом забрать кое-какие вещи, понадобившиеся сестре для украшения новой квартиры. Тереза возилась на своем дворе. Увидев их, она приветливо замахала рукой. Он словно воочию видел ее бегущей по знакомой тропинке, с развевающимся за спиной шлейфом длинных каштановых волос.
Затем взгляд его упал на папку, лежавшую на столе. «Гонзалес Т.» — значилось на обложке. Из папки торчал уголок черно-белой фотографии. Скип механически потянулся за ней.
— Возможно, вам не стоит на это смотреть, — предостерег Мартинес, однако останавливать не стал.
Скип взглянул на фотографию, и от ужаса у него перехватило дыхание.
Тереза лежала на полу, скрестив ноги и откинув левую руку, словно хотела поймать мяч. В правом углу фотографии виднелась знакомая с детства допотопная газовая плита. Не узнай он кухню в их старом доме, юноша непременно усомнился бы, кому принадлежало истерзанное тело.
Узнать саму Терезу не представлялось возможным. Щек почти не осталось, и раскрытый рот казался неестественно огромным. Сквозь жуткие прорехи искромсанного лица светились лунки вырванных зубов. Даже на черно-белой фотографии Скип различил странный, неровный оттенок кожи. Некоторые части тела отсутствовали — пальцы, одна грудь, кусок бедра. Труп покрывали рваные раны, как видно, оставленные зубами животных. Сквозь яму, зиявшую на месте горла, проглядывали шейные позвонки и хрящи, опутанные остатками растерзанной плоти. Все вокруг покрывала запекшаяся кровь. Реки крови. Половицы вокруг тела пестрели темными отпечатками. Следы перемазанных в крови звериных лап.
