58
Чтобы обойти девятый уровень, Крейну понадобилось двадцать минут. Палуба снабжения, в любое время суток обычно полная народа, сейчас походила на город-призрак. Театр — словно кладбище забытых кресел, в библиотеке никого. Магазины не работают, свет в витринах не горит, на проходе одиноко стоят пустые столики уличного кафе. В кабинке мультимедийного центра спал рабочий, а когда Крейн зашел к себе в медпункт, чтобы взять аптечку, встретил там какого-то ремонтника. Оба были отправлены на двенадцатую палубу.
Крейн заглянул в прачечную — пусто. Он взял еще одно сухое полотенце. Потом вернулся на Таймс-сквер, чтобы бросить последний взгляд на витрины закрытых магазинов. Стояла мрачная тишина. В воздухе еще висел запах жареного кофе, и из кафе доносилась музыка. Слышались и другие звуки — тихое потрескивание и шорох с восьмой палубы под ногами. Крейну тут же вспомнилась служба на подводной лодке и почти зловещий скрежет балластных цистерн, наполняемых забортной водой.
Взбегая по лестнице, Крейн снова вспомнил о Мишель Бишоп. Ему не хотелось верить. И все же он понимал, что это, наверное, единственное объяснение, почему она сама не собрала ученых и не перезвонила Крейну, хотя обещала. Когда-нибудь он, наверное, попытается разобраться, зачем она так поступила. Сейчас он не мог об этом думать.
Крейну вспомнился их последний короткий разговор по телефону: «Значит, Спартан не собирается останавливать работы?» — спросила она. По крайней мере, ясно одно: она задала этот вопрос вовсе не из праздного любопытства.
Поднявшись на двенадцатый уровень, Крейн поспешил скорее обойти опустевшие коридоры. Зона посадки в аварийную капсулу представляла собой большое помещение рядом с гипербарическим комплексом. Войдя, Крейн увидел, что перед металлической лестницей у дальней стены собрались два десятка человек. Ступеньки вели к большому тяжелому люку в потолке. Сверху пробивался слабый синий свет, придавая месту несколько театральный вид. Рядом стоял Вандербильт, наблюдая за посадкой, тут же была и Хьюи Пинг. Заметив Крейна, оба подошли к нему.
— Нашли кого-нибудь? — спросил Вандербильт.
— Только двоих.
Ученый кивнул.
— Значит, все. Осмотр остальных палуб закончен.
— Сколько всего человек? — спросил Крейн.
— Сто двенадцать. — Вандербильт кинул в сторону очереди, медленно продвигавшейся вверх по ступеням. — Как только эти поднимутся, можем начинать всплытие.
— А где Стампер?
— Он и его люди уже на борту. С этой стороны пробоины они ничего больше сделать не могут.
Вандербильт пошел к лестнице, а Крейн повернулся к Хьюи Пинг.
— А ты почему не в капсуле? — спросил он, убирая с ее плеч мокрое полотенце и заменяя его сухим.
— Я ждала тебя.
Они молча встали за людьми, идущими на посадку. Дожидаясь своей очереди, Крейн опять вспомнил о Мишель Бишоп. Но сейчас ему меньше всего хотелось думать о ней. Чтобы отвлечься, он обратился к Хьюи.
— Что ты хотела мне рассказать? — спросил он.
Хьюи, о чем-то задумавшись, с рассеянным видом куталась в полотенце.
— Что?
— Ты сказала тогда, что расшифровала запись. Ту, длинную, которую первой получили из-под Мохо.
Хьюи кинула.
— Да. Ну, это пока гипотеза. Я не могу ее подтвердить, но вообще все сходится.
Она запустила руку в карман своего лабораторного халата и вынула наладонный компьютер, с которого текла вода.
— Промок. Не знаю, может, и работать не будет.
Но когда Хьюи нажала кнопку, дисплей мигнул и засветился. Вытащив перо, она стала нажимать иконки, пробираясь по многочисленным меню. На экране появилась запись в двоичном коде:
— Вот, — сказала она. — Этот текст доктор Ашер сохранил в файле initial.txt и так и не попытался прочесть его. Дожидаясь тебя, я применила несколько подходов, но все впустую. Кажется, у этого сообщения не было ничего общего с теми математическими выражениями, которые расшифровал доктор Ашер.
Очередь перед лестницей потихоньку уменьшалась, перед ними оставалось человек десять.
— Продолжай, — попросил Крейн.
— Я уже хотела сдаться. Потом вспомнила, что ты говорил про ОУУО и что обычно применяются разные виды предупреждений. «Рисунки, символы, тексты», сказал тогда ты. И я стала размышлять. Кто бы ни оставил что-то там, под Мохо, скорее всего, они тоже использовали несколько типов предостережений. Может, не только запрещенные математические действия. И я взялась экспериментировать. Сначала я попробовала воспроизвести это сообщение как звуковую запись. Не получилось. Тогда я подумала, что это, может быть, графическое изображение или даже несколько. Я стала делить его различными способами. Меня заинтересовали повторяющиеся пары единиц в первой части кода. И я разложила его надвое. Ты заметишь, что первая половина ограничивается единицами. И соотношение между единицами и нулями везде одинаковое. То есть, похоже, так и надо было сделать — поделить одно сообщение на два.
Она постучала пером по экрану. Та же самая двоичная запись теперь распалась на две части:
Хьюи посмотрела на Крейна.
— Видишь что-нибудь необычное в первом случае?
Крейн вгляделся в экран.
— Единицы собраны вместе.
— Точно. — Хьюи обвела пером группы единиц.
— Тебе это о чем-нибудь говорит? — спросила Хьюи.
Крейн покачал головой.
— Да нет вообще-то.
— А мне — да. Мне кажется, это схема Солнечной системы — ближайших к Солнцу планет. — Хьюи указала на самую большую группу: — Здесь, в центре, — Солнце. А вокруг — шесть внутренних планет. Могу спорить, что если взять сейчас карты звездного неба, то мы увидим: именно так располагались планеты шестьсот лет назад.
— То есть тогда, когда произошло захоронение.
— Верно.
— А второй отрывок? — спросил Крейн. — Он ни на что не похож. Разве что на шум.
— Это и есть шум. Я проверила несколько раз. Хаос, и все.
Крейн хмурился, глядя на мешанину единиц и нулей. И вдруг ему в голову пришла жуткая мысль.
— Ты хочешь сказать, что речь идет о… конце света?
Хьюи кивнула.
— Думаю, это еще одно предупреждение. Если мы доберемся до того, что там зарыто…
