— Бомба, — прошептал он. — Самая мощная бомба во всей Вселенной. А ее можно положить в спичечный коробок.
— Бомба? — переспросил Рафферти, в его голосе слышалось беспокойство, даже страх. — Сэр, вот это, под нами, как оружие практической ценности не имеет.
— Почему это? — спросил Королис, не отрывая взгляда от экрана.
— Потому что его нельзя будет использовать. Если эти две черные дыры когда-нибудь соприкоснутся, сила взрыва будет невообразимой. Погибнет вся Солнечная система.
Но Королис его уже не слышал. Потому что черная бесконечность на экране стала едва уловимо меняться.
Там, где раньше была одна лишь чернильная темнота, нарушаемая только сверканием одинокого артефакта, появился слабый синеватый свет, начавший заполнять пустое пространство внизу. Словно занималась заря. У Королиса перехватило дыхание, когда он увидел, что именно высветилось. Там был не один такой артефакт, а сотни, нет, тысячи, они парили, пойманные в необъятную прозрачную клетку, простертую под Сферой. Ближайшие сияли странным, неземным сиянием. А самые дальние обозначились маленькими, словно булавочные головки, искрами, едва заметными глазу. Между ними, трепеща усиками, безостановочно сновали подводные стражи.
Такая находка перекрывала все ожидания, ошеломляла, выходила за пределы воображения.
Королис оторвался от экрана, тыльной стороной кисти вытер глаза и снова приник к окуляру.
— Возвращайтесь к своему пульту, — сказал он Флайту. — И готовьте манипулятор.
Инженер-кибернетик заморгал.
— Простите?
— Готовьте манипулятор. Вытяните его вниз на метр.
— Но тогда он коснется поверхности…
— Именно.
Наступило молчание. Потом заговорил Рафферти:
— Простите, сэр, но вы уверены, что это разумно, учитывая явное…
— Я хочу дать им знать, что мы принимаем их дар.
Опять молчание. Флайт, пробормотав что-то по-гречески, сел за свой пульт и привел в действие механизм управления механической рукой.
Королис наблюдал на экране, как манипулятор выходит в поле зрения камеры под Сферой. Он двигался вперед медленно, немного неровно, вытянув вперед один металлический палец. И снова память вернулась в детство, к тому путешествию в Рим. Королис вспомнил, как стоял в Сикстинской капелле, смотрел, открыв рот, вверх, на «Сотворение Адама» работы Микеланджело — кончики пальцев Бога и человека вот-вот соприкоснутся, — первый миг жизни, начало всех начал…
Манипулятор уперся в прозрачную поверхность. Она подалась, словно прозрачный желатин.
Королису показалось, что он слышит далекий звук, словно пение хора где-то на вершине горы. Вот это каково — дотянуться до вечности…
Вдруг два подводных стража, плававшие по бокам Сферы, пропали из виду. Только что они были, а в следующий миг их не стало, только память еще сохраняла их образы. Королис смотрел, как глубоко в пространстве под ним разгорается свет. Он имел золотистый оттенок крошечного солнца. И его безжалостное сияние обнажило все тайны необъятной пещеры. Королис замер, потрясенный, когда ему открылись истинные, невообразимые размеры и ошеломляющее, не поддающееся рассудку количество артефактов, заключенных в ней.
Запасов смертоносного арсенала хватит на уничтожение космоса.
— Если одним можно взорвать Солнечную систему, зачем им тысячи? — прошептал он.
В наступившей тишине раздался голос Флайта:
— Знаете, почему Парфенон лежит в развалинах? — спросил он.
Это прозвучало так неожиданно, что Королис невольно обернулся к старику.
— Турки, — продолжал тот, став необычно серьезным. — В восемнадцатом веке они использовали его как склад боеприпасов. А случайный снаряд все взорвал. Коммандер, перед нами — то же самое. Тут свалка оружия, продукт межгалактической гонки вооружений. Все это далеко превосходит наши технические представления.
— Ерунда, — ответил Королис. — С вами, наверное, говорил доктор Крейн?
— Боюсь, что это не ерунда. Нам нельзя было это находить. Оружие запрятали так, чтобы никто не мог его обнаружить или использовать. Потому что оно способно уничтожить не только Солнце, но и всю известную часть Вселенной.
— Сэр! — воскликнул Рафферти. — Идут какие-то странные сигналы.
— Какие?
— Я ничего подобного еще не видел. Совершенно неизвестное излучение.
— Энергия?
— Так точно. И движется к нам с ужасающей скоростью.
— «Род приходит, и род уходит, — протянул Флайт низким, скорбным, заунывным голосом, — а земля пребывает вовеки…»
[16]
Повернувшись к экрану, Королис увидел, что расцветшее под ними солнце оказалось не таким уж и маленьким. Пение зазвучало громче, перешло в жуткий крик. Еще через миг Королис понял, что нечто внизу движется, проходя мимо подводных стражей и артефактов, то есть бомб, с такой скоростью, что они мелькают цветными пятнами. Прямолинейное движение предмета напомнило ему ракету «земля-воздух», вышедшую на цель. Но тут объект, приблизившись, утратил всякое сходство с любыми известными Королису, он несся все быстрее по пещере под ними, вырастая в размерах, пока его безжалостный свет не залил весь обзорный экран, выбрасывая языки пламени бешеными завихрениями, словно брызги расплавленного металла…
…а когда он поглотил Сферу-три и выплеснулся в тоннель, менее чем за тысячную долю секунды превратив в пар плоть Королиса и в уголь — его кости, коммандер так и не успел ощутить ни удивления, ни боли.
61
— Тридцать секунд, — произнес техник за пультом. — Набрали максимальную плавучесть.
Вандербильт поднял голову от панели датчиков и оглядел спасательную капсулу.
— Держитесь, ребята. Дорога будет ухабистая.
Выстрелы внизу прекратились.
Крейн огляделся. В капсуле стало совершенно тихо, и в тусклом синем свете все лица показались безжизненными, напряженными, полными тревоги.
— Десять секунд, — доложил техник.
— Расстыковка завершена. Стартуем, — сказал Вандербильт.
Теперь Крейн услышал, как во входном тоннеле по наружному люку скребут чем-то металлическим. Кто-то у него за спиной начал молиться вслух. Доктор протянул руку и взял ладонь Хьюи Пинг.
— Отошли, — произнес техник.
Резкий толчок, лязг металла по металлу, и вот спасательный аппарат прыгнул, словно пробка из бутылки. Крейн почувствовал, как его вжимает в сиденье, — они, словно на ракете, летели к поверхности моря. Он глянул вниз, в иллюминатор, но увидел только вихрь пузырьков в луче света из капсулы.
И тут он услышал новый звук. Глухой, почти на пределе слышимости, он шел откуда-то снизу. Крейну показалось, что сама Земля застонала, словно от боли. Глубоководный аппарат затрясло, да так, что это не могло быть вызвано быстрым всплытием.
