Где-то вновь что-то скрипнуло. На этот раз Маршалл понял, что звук доносится от хранилища.
Он медленно двинулся в ту сторону. Стальной куб стоял на отшибе; одну его стенку заливал неестественный свет, другие скрывал ночной мрак. Даже без фонаря Маршалл мог различить поблескивающую под ним воду — очевидно, автоматический процесс оттаивания шел полным ходом. Завтра этот огромный ящик вместе со своим содержимым станет гвоздем телевизионного шоу. Достав из кармана фонарь, Маршалл направил его на серебристое сооружение.
Снова послышался скрип, на этот раз совсем громкий. Вооруженный фонарем, Маршалл быстро определил, что его издает кусок доски, свободно висевший в трехфутовом пространстве под кубом.
Маршалл нахмурился. «Дрянная работа, — подумал он. — Кому-то достанется на орехи, прежде чем Конти начнет свой спектакль». Впрочем, может быть, половица отвалилась сама и искать виноватого не придется. Деревяшка слегка покачивалась прямо над грязной лужей талой воды…
Но все-таки что-то было не так. И внизу виднелась скорее не лужа, а целое озеро. Озеро, полное кусков грязного льда.
Подойдя ближе, он присел и посветил фонариком в воду, затем, нахмурившись, перевел луч на болтающийся кусок дерева, снова скрипнувший на ветру. Нижний его конец был расколот в щепки. Маршалл медленно повел лучом выше.
В деревянном полу зияла дыра — большая, круглая, с зазубренными краями. А проникший внутрь куба колеблющийся свет показал, что хранилище пусто.
16
Через полчаса база «Фир» уже была на ногах. Маршалл и все остальные ее обитатели сидели на древних складных стульях в оперативном центре на уровне «В», единственном помещении, способном вместить столько народа. Он окинул взглядом собравшихся. Некоторые, например Салли и Экберг, явно выглядели потрясенными, у других же был откровенно заспанный вид. Фортнем, главный оператор, сидел, наклонив голову и то сжимая, то разжимая огромные волосатые кулаки.
Все собрались по просьбе Вольфа, представителя телеканала. «Собственно, — подумал Маршалл, — звучало это скорей не как просьба, а как непреложный приказ».
Эмилио Конти, первым узнавший о произошедшем, поначалу казался просто раздавленным и долго не мог прийти в себя, однако теперь, наблюдая за режиссером, расхаживавшим перед неровным полукругом из сомкнутых стульев, Маршалл видел на его лице совсем другое выражение — неприкрытую ярость.
— Прежде всего, — ронял на ходу Конти, — факты. Примерно между полуночью и пятью утра кто-то вскрыл хранилище и забрал из него наше имущество. — Он и голосом, и резким жестом подчеркнул последнее слово. — Проще говоря, похитил. Обнаружил это присутствующий здесь доктор Маршалл. — Конти посмотрел на Маршалла, и в его черных глазах мелькнула тень подозрения. — Я только что разговаривал с руководством «Терра-Прайм» и «Блэкпул». В данных обстоятельствах у них нет выбора — сегодняшний вечерний прямой эфир отменяется. Вместо него пойдут повтором «Роковые пучины». — Он произнес название фильма с отвращением. — Придется вернуть спонсорам двенадцать миллионов аванса за рекламу — вдобавок к восьми миллионам, затраченным ими на то, чтобы проект вообще стал возможным.
На мгновение остановившись, он яростно уставился на собравшихся, затем снова начал расхаживать туда-сюда.
— Таковы факты. Далее — предположения. Среди нас есть крыса. Кто-то, кому платит конкурирующий телеканал. Или, возможно, кто-то работающий на торговца экзотическими товарами, имеющего связи с музеями или богатыми коллекционерами за границей.
Сидевшая рядом с Маршаллом Пенни Барбур негромко фыркнула.
— Полная чушь, — пробормотала она.
— Чушь? — повернулся к ней Конти. — Подобное уже случалось. Замерзший кот не просто артефакт, а товар.
— Товар? — переспросила Барбур. — О чем вы?
— О товаре, — ответил Вольф.
Представитель телекомпании стоял у дальней стены рядом с сержантом Гонсалесом, скрестив руки; изо рта его торчала пластиковая соломинка.
— О товаре, способном приносить прибыль. Являющемся не однодневной диковиной, но ресурсом, который можно эксплуатировать до бесконечности. Возить на выставки по музеям, сдавать в аренду университетам и исследовательским учреждениям, использовать в последующих передачах. Возможно, в будущем он мог бы даже стать эмблемой телеканала. Или его талисманом.
«Надо же, талисманом», — подумал Маршалл. До сих пор он понятия не имел, насколько амбициозными были планы медиакорпорации относительно замороженного кота.
Вольф вышел вперед, и Конти встал рядом.
— Что касается телеканала, — продолжал Вольф, — то «Терра-Прайм» — часть очень небольшого сообщества. Несмотря на все усилия по сохранению тайны, мы понимали, что информация о нашем проекте может просочиться наружу. Но мы были уверены, что в процессе отбора сумеем отсеять всех, кого нельзя считать надежным на все сто процентов. — Поднеся руку к губам, он вытащил изо рта соломинку. — Судя по всему, нашим доверием злоупотребили.
Маршалл заметил, что большинство киношников слушают босса, потупив глаза. Лишь ученые непонимающе переглядывались. Происходящее сильно напоминало шпионские страсти из дешевых романов.
— Что вы, собственно, имеете в виду? — спросил Салли.
— Одну минуту. — Вольф повернулся к сержанту. — Вы всех посчитали?
Гонсалес кивнул.
— Все на месте?
— Кроме одного. Того, что вчера приехал, — доктора Логана. Мои люди сейчас его ищут.
— Кого-нибудь еще не забыли? Из съемочной группы, из экспедиции?
— Все здесь.
Лишь после этого уточнения Вольф опять глянул на Салли.
— Я имею в виду очевидные вещи. У нас есть основания полагать, что кому-то на этой базе хорошо заплатили за то, чтобы передать образец третьим лицам. Либо об этом договорились еще до нашего прибытия, либо контакт был установлен позже. Мы просмотрим записи всех входящих и исходящих сообщений с базы за последние трое суток, после чего, возможно, что-нибудь прояснится.
— Я думал, у вас все под полным контролем, — сказал Маршалл. — Процесс оттаивания, безопасность, вообще все. Как такое могло случиться?
— Этого мы пока не знаем, — ответил Вольф. — Похоже, разморозку кто-то ускорил. Видимо, тот, кто похитил тушу. Процесс шел в полностью автоматическом режиме, имелся резервный генератор… так что тут явно налицо чье-то вмешательство. Мы проверили окрестности базы, но не нашли никаких следов самолета, прилетевшего или улетевшего сегодня ночью. Это означает, что наше имущество до сих пор где-то здесь.
— Как насчет следов? — пискнул кто-то. — Разве их нет?
— Вокруг хранилища, где растекалась вода, земля настолько истоптана, что найти какие-либо следы практически невозможно, — сказал Вольф. — А прочая мерзлота слишком твердая, чтобы на ней оставались какие-то отпечатки.
