Хэтч вцепился руками в штурвал, стараясь прогнать воспоминания. Ужас накатил на него, словно приступ морской болезни, а мелкий дождь заливал окна рубки, и печальный голос буя звенел в белом тумане. Но к ужасу примешивалось новое чувство: понимание того, что здесь спрятаны огромные сокровища — что его дед на самом деле вовсе не был безумцем, уничтожившим три поколения их семьи ради пустых иллюзий. Неожиданно он понял, каким должно быть его решение: ответ, который он обязан дать ради деда, отца и брата.
— Доктор Хэтч! — снова позвал Нейдельман; лицо его блестело от капель дождя.
Хэтч сделал несколько глубоких вдохов и заставил себя выпустить штурвал.
— Давайте обогнем остров, — предложил он, с трудом сохраняя спокойствие.
Нейдельман несколько мгновений смотрел на него, затем молча кивнул и снова поднес бинокль к глазам.
Хэтч направил баркас в сторону моря, и они повернулись носом к ветру. Они продвигались вперед на небольшой скорости, всего три узла, но Хэтч старался не смотреть на Спины Китов и берег, хранивший страшные воспоминания.
— Неприветливое место, — заметил Нейдельман. — Даже более неприветливое, чем я себе представлял.
— Здесь нет естественной гавани, — ответил Хэтч. — Остров окружен рифами, и течение очень опасное. Он открыт всем ветрам, каждую осень на него обрушиваются северо-восточные ураганы. Кроме того, искатели сокровищ вырыли такое количество туннелей, что большая часть почвы подмыта и стала очень ненадежной. Более того, кое-кто пользовался взрывчатыми веществами. В земле остался невзорвавшийся динамит, детонаторы и одному богу известно что еще.
— А это что такое? — спросил Нейдельман и показал на массивное искореженное сооружение из металла, возвышающееся над скользкими от водорослей скалами.
— Баржа, которая осталась еще со времен моего деда. Она стояла на якоре неподалеку от берега вместе с плавучим краном, но один из ураганов швырнул ее на скалы, а дальше с ней разобрался океан. Так закончилось предприятие моего деда.
— А он оставил какие-нибудь записи? — спросил Нейдельман.
— Отец их уничтожил, — с трудом сглотнув, ответил Хэтч. — Помешательство деда на этом острове стало причиной его банкротства, семья сильно пострадала, и отец ненавидел остров и все, что с ним связано. Даже до несчастного случая с братом.
Он замолчал и снова вцепился в штурвал, глядя прямо перед собой.
— Извините меня, — мягко проговорил Нейдельман. — Я так захвачен всем этим, что забыл о вашей личной трагедии. Простите, если задал бестактный вопрос.
— Все в порядке, — ответил Хэтч, продолжая смотреть на корму лодки.
Нейдельман замолчал, и Хэтч был ему благодарен. Нет ничего страшнее, чем выслушивать банальности, произнесенные с лучшими намерениями, в особенности когда говорят: «Не кори себя, ты ни в чем не виноват».
«Простушка Джейн» обогнула южную оконечность острова и повернула бортом к волне. Хэтч прибавил скорость, и баркас помчался вперед.
— Поразительно, — пробормотал Нейдельман. — Только этот крошечный остров из песка и скалы отделяют нас от самого большого сокровища, когда-либо спрятанного людьми.
— Осторожнее, капитан, — ответил Хэтч, надеясь, что его голос прозвучал весело. — Именно такие мысли и привели к банкротству дюжины компаний. Лучше стоит вспомнить старое стихотворение:
И пусть я близок, как никто,
К святыне, что хранится в этом храме…
Нейдельман повернулся к нему.
— Похоже, вы читали не только «Анатомию» Грэя и «Руководство по медицине» Мерка. Не многие врачи в состоянии процитировать Ковентри Пэтмора.
[10]
Хэтч пожал плечами.
— Я люблю читать стихи, время от времени, смакуя, как хорошее вино. Теперь ваше объяснение?
По губам Нейдельмана скользнула мимолетная улыбка.
— Я провел много лет на море. Иногда там совсем нечего делать, остается только читать.
Со стороны острова неожиданно послышался громкий звук, похожий на кашель. Постепенно он стал громче, превратился в глухое рычание и наконец перешел в тяжкий, хриплый стон, словно умирало какое-то глубоководное животное. Хэтч почувствовал, как по спине у него пробежали мурашки.
— Что, ради всех святых, это такое? — быстро спросил Нейдельман.
— Прилив сменяется отливом, — ответил Хэтч, которого пробрала дрожь в сыром холодном воздухе. — Водяная Бездна, по-видимому, соединена с морем тайным приливным туннелем. Когда течение меняется, возникает этот звук. По крайней мере, такова одна из теорий.
Стон продолжал звучать, но вскоре превратился во влажное бормотание и наконец стих.
— Местные рыбаки объясняют это по-другому, — сказал Хэтч. — Возможно, вы обратили внимание на то, что вокруг острова нет ловушек для омаров.
— Проклятие острова Рэггид, — кивнув, проговорил Нейдельман, и в глазах у него прочиталась ирония. — Я про него слышал.
Наступило долгое молчание, Нейдельман упорно не отводил взгляда от палубы. Потом поднял голову.
— Я не могу вернуть вашего брата к жизни, — сказал он. — Но обещаю, что мы непременно узнаем, почему он погиб.
Хэтч помахал рукой, не в силах произнести ни слова, и отвернулся к открытому окну рубки, радуясь попавшим на лицо каплям дождя, которые помогли скрыть его чувства. Неожиданно он понял, что больше ни минуты не может оставаться около острова. Ничего не объясняя Нейдельману, он повернул баркас на запад, и вскоре они вошли в плотное облако тумана. Сейчас ему больше всего на свете хотелось вернуться в свою комнату в мотеле, заказать ранний ланч и запить его несколькими порциями «Кровавой Мэри».
Они вырвались из тумана в сияние дневного света. Ветер набрал силу, и Хэтч почувствовал, что капли влаги на лице и руках начали испаряться. Он не оглядывался назад. Но при одной мысли о том, что окутанный туманом остров скрылся за горизонтом, ему стало легче дышать.
— Должен вам сообщить, что мы будем работать в тесном сотрудничестве с первоклассными археологом и историком, — сказал Нейдельман. — Знания, которые мы получим касательно инженерной науки семнадцатого века, пиратов и морского дела — возможно, даже о загадочной смерти Рыжего Неда Окхема, — бесценны. Наше предприятие — это не только поиски сокровищ, но и археологическая экспедиция.
После его слов повисло молчание, потом Хэтч сказал:
— Я хочу сохранить за собой право остановить работы, если у меня возникнет ощущение опасности.
— Это вполне понятно. В нашем контракте восемнадцать пунктов. Мы просто добавим девятнадцатый.
— Кроме того, если мне придется принять в этом участие, я не хочу быть бессловесным партнером, который заглядывает рабочим через плечо, — добавил Хэтч.
