— Не шевелитесь, — возмутился Хэтч.
— Цемент! — вскричала она, еще крепче сжимая в руке обломок. — Цемент, которому триста лет! Там ряд камней, установленных между рифами…
Хэтч быстро ощупал основание черепа, пытаясь отыскать симптомы сотрясения мозга или ранения позвоночника.
— Casuffit!
[34]
— заявила она, поворачивая голову. — Вы что, френолог?
[35]
— Стритер, доложи обстановку! — потребовал Нейдельман.
— Они на борту, сэр, — сообщил Стритер. — Судя по всему, Бонтер в порядке.
— Я в порядке, скажите вашему доктору, чтобы отстал! — вскричала она, вырываясь.
— Минутку, я взгляну на ваш живот, — проговорил Хэтч, мягко укладывая ее назад.
— Те камни, они похожи на какой-то фундамент, — продолжала она, перестав сопротивляться. — Серджио, ты их видел? Что это может быть?
Хэтч уверенным движением расстегнул молнию до самого конца.
— Эй! — завопила Бонтер.
Не обращая на нее внимания, Хэтч быстро обследовал порез. Под ребрами он обнаружил большую рану, но, судя по всему, поверхностную.
— Это всего лишь царапина, — запротестовала Бонтер, вытянув шею, чтобы посмотреть, что делает Хэтч.
Он быстро убрал руку с ее живота, почувствовав совсем не профессиональное возбуждение.
— Возможно, так и есть, — сказал он немного более язвительно, чем намеревался, и принялся искать в чемоданчике мазь с антибиотиком. — В следующий раз я буду резвиться в воде, а вы станете доктором. Сейчас же я нанесу на рану немного мази, чтобы избежать инфекции. Вам повезло.
Он начал втирать мазь в рану.
— Щекотно, — заявила Бонтер.
Скопатти снял свой костюм до пояса и стоял, скрестив на груди руки и добродушно ухмыляясь, его загорелое тело влажно блестело в лучах солнца. Рэнкин остановился рядом с ним, лохматый и могучий, и наблюдал за Бонтер, причем глаза его недвусмысленно сверкали.
«Все, — подумал Хэтч, — все влюблены в эту женщину».
— Я оказалась в большой подводной пещере, — говорила она. — Пару минут я не могла отыскать стены и решила, что мне конец.
— Пещера? — с сомнением спросил Нейдельман по открытому каналу.
— Mais oui.
[36]
Большая пещера. Но мой приемник сдох. Интересно, почему?
— Возможно, туннель блокирует передачу, — предположил Нейдельман.
— А откуда взялось обратное течение? — спросила Бонтер. — Вода же выходила наружу.
Некоторое время все молчали.
— Я не знаю, — сказал наконец Нейдельман. — Может быть, когда мы осушим Водяную Бездну и ее туннели, мы получим ответ на этот вопрос. Я жду подробного отчета. А пока отдохните. Конец связи с «Касаткой».
— Маркеры расставлены. Возвращаемся на базу, — проговорил Стритер.
Корабль ожил и медленно заскользил по воде. Хэтч убирал свои инструменты и прислушивался к голосам, звучащим из приемника. Нейдельмана «Касатке» разговаривал с «Первым островом».
— Говорю вам, у нас появился киберпризрак, — послышался голос Уопнера. — Я взял ПЗУ
[37]
с «Харибды» и проверил на «Сцилле». Полный бардак. И с кодами что-то не то. Эта система проклята. Даже самый лучший хакер не в состоянии перенастроить ПЗУ…
— Даже не начинай рассуждать про проклятия, — сердито прервал его Нейдельман.
Когда они подходили к доку, Бонтер сняла водолазный костюм, отжала волосы и повернулась к Хэтчу.
— Итак, доктор, мой кошмар оказался реальностью. Мне все-таки понадобились ваши услуги.
— Ерунда, — ответил Хэтч и отчаянно покраснел, сам зная об этом.
— Но это было очень приятно.
ГЛАВА 16
Каменные руины форта Блэклок стояли на лугу, с которого открывался вид на подступы к гавани Стормхейвена. Форт был окружен соснами, постепенно отступавшими перед натиском фермерских угодий и густых зарослей сахарных кленов. На противоположной от форта стороне удобно устроился желто-белый павильон, украшенный лентами и флажками, весело трепетавшими на ветру. Большой транспарант, написанный от руки печатными буквами, гласил: «71-Й ЕЖЕГОДНЫЙ СТОРМХЕЙВЕНСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ ОМАРОВ!!!»
Хэтч с волнением поднимался по заросшему травой пологому склону. Сегодняшний праздник был первой представившейся ему возможностью снова встретиться практически со всеми горожанами, но он не знал, какой прием его ждет. С другой стороны, он ни секунды не сомневался в том, как город относится к самой экспедиции.
Хотя «Таласса» провела в Стормхейвене всего неделю, ее воздействие на город уже не вызывало ни малейших сомнений. Члены команды заняли почти все сдающиеся дома и свободные комнаты, причем порой платили весьма приличные деньги. Крошечная гостиница трещала по швам, в двух ресторанах — «Поднять якоря» и «Причал» — по вечерам не было свободных мест. Хозяину заправочной станции на причале пришлось утроить поставки, а дела в магазине Бада шли просто великолепно, прибыли подскочили на пятьдесят процентов — хотя он ни за что в этом не признался бы. Город пришел в такое оживление из-за охоты на сокровища, спрятанные на острове Рэггид, что мэр, не теряя времени, объявил команду «Талассы» коллективным почетным гостем на фестивале омаров. А Нейдельман, который, по совету Хэтча не слишком это афишируя, взял на себя половину расходов, только улучшил настроение городских властей.
Подходя к павильону, Хэтч заметил стол для почетных гостей, где уже сидели отцы города и руководство «Талассы», а за ним — небольшую трибуну с микрофоном. Горожане и члены экспедиции разгуливали по лугу, пили лимонад или пиво или выстраивались в очереди за порцией омаров.
Нырнув в павильон, Хэтч услышал знакомый гнусавый голос. Керри Уопнер, постанывая от усилий, тащил бумажную тарелку с двойной порцией омаров, картофельным салатом и вареным початком кукурузы с маслом. В другой руке он едва удерживал огромную кружку с пивом. Криптоаналитик осторожно двигался вперед, вытянув перед собой руки и стараясь не запачкать едой и пивом свою гавайскую рубашку, бермуды, высокие белые носки и черные теннисные туфли.
— Как вы все это едите? — крикнул он, обращаясь к одному из местных жителей.
— Что? — переспросил тот, наклонив набок голову, как будто не расслышал вопроса.
— Там, где я вырос, омаров нет.
— Нет омаров? — повторил парень, словно опять не расслышал.
