— Я ошибся, сказав, что все закончилось. Мне нужно еще кое-что сделать.
Сара судорожно сглотнула, схватившись за ручку кресла-каталки. Джорджия вздохнула и пошевелилась. Уорн положил руку на плечо Терри.
— Послушайте, — сказал он. — Мне придется еще раз на вас положиться. Прошу вас. Ради меня.
Терри посмотрела на него, но ничего не ответила.
— Покараульте здесь, пока меня не будет. Времени на то, чтобы выбраться из парка, у вас нет, но, думаю, здесь вам ничто не угрожает. — Он помедлил. — Терри, я люблю свою дочь больше всего на свете, больше самой жизни. Мне очень тяжело расстаться с ней, вы даже себе не представляете насколько. Но помните, что я вам говорил — про то, как я боялся, что с Джорджией что-то случится, и так оно и вышло? Так вот, сейчас я не боюсь. И я могу уйти, ведь я знаю, что могу на вас положиться. Я никому не смог бы доверять больше, чем вам. Так вы сделаете это ради меня — последите за Джорджией, позаботитесь друг о друге, что бы ни случилось? Сделаете?
Терри снова кивнула, не отводя от него взгляда карих глаз.
— Вы меня поняли? Что бы ни случилось.
Она наклонилась к нему. Он обнял ее, закрыл глаза и прошептал молитву, затем снова выбежал в приемную, где ждал Пеккем.
— Можете показать мне кратчайшую дорогу в одно место? — спросил его Уорн.
— Куда? — спросил техник, выскакивая следом за ним в коридор.
Дверь за ними закрылась, и комплекс службы безопасности погрузился в тишину.
16 часов 15 минут
В Нью-Йорке Чарльз Эмори Третий, председатель и генеральный директор холдинга «Утопия», снял трубку телефона и начал набирать номер отделения ФБР в Лас-Вегасе. Движения его были медленными и автоматическими, обычно загорелое лицо казалось серым и постаревшим.
В высокогорной пустыне к югу от базы ВВС «Неллис», на окружающей Утопию каменной возвышенности лежал в тени человек по прозвищу Водяной Буйвол. Он уже видел, как их бронеавтомобиль точно по графику подъехал к задним воротам. На мгновение оторвав взгляд от горизонта, он посмотрел через плечо на громаду из стекла и стали в форме идеальной логарифмической кривой. Места расположения зарядов с такого расстояния разглядеть было невозможно, но он мысленно воспроизвел эту схему в памяти, снова пытаясь найти скрытые ошибки или структурные недостатки. Купол был построен исключительно качественно, нагрузка идеально распределялась среди всех его компонентов. Обычно он предпочитал располагать заряды в три уровня, так, чтобы они срабатывали снизу вверх с интервалом в четверть секунды. Именно таким образом он всегда подрывал укрепленные стальными балками мосты, независимо от того, где они находились — в Чечне или в Конго. Но, учитывая масштабы данной работы и ограниченное количество взрывчатки, которое
он мог сюда принести, он стремился к максимальной эффективности. Одно кольцо из двадцати зарядов, расположенных равномерно вдоль основания, подорвет заднюю часть купола; второй комплект взрывчатки, расположенный в виде кольца меньшего размера примерно на половине высоты, должен сдетонировать одновременно, уничтожив вершину и обрушив всю конструкцию внутрь.
Он отхлебнул из фляжки, мысленно воспроизводя взрыв — обрушивая купол и снова его восстанавливая, вверх, вниз, вверх, вниз. Идеальная реализация замысла. Он удовлетворенно хмыкнул. Разрушение тоже являлось по-своему прекрасной разновидностью искусства, нечто вроде архитектуры наоборот. И подобно снайперской стрельбе, оно было мастерством одиночек.
Он перевел взгляд с купола на рацию. Джон Доу мог вызвать его в любой момент. Убрав в вещмешок фляжку и томик Пруста, он снова притаился в тени, глядя на горизонт.
Далеко внизу, посреди обширного пространства космопорта Каллисто, Боб Аллокко стоял сзади ряда столов, играющих роль импровизированного командного пункта. В одной руке он держал телефонную трубку, в другой двухканальную рацию, разговаривая по обеим. По мере того как продолжались спасательные и следственные мероприятия, численность медиков, охраны и инженерного персонала возросла в несколько раз. Впрочем, несмотря на десятки людей, толпящихся у входа и выхода «Станции „Омега“», огромный космопорт казался пустынным и гулким. Закончив разговор, начальник службы безопасности положил трубку телефона, но тот тут же снова начал звонить.
В суматохе он совершенно забыл о Саре Боутрайт.
Недалеко от космопорта, в прохладном полумраке вестибюля стоял Джон Доу, прислонившись к одной из светящихся колонн у входа в «Атмосферу страха». После внезапного закрытия космопорта очереди сюда существенно выросли. Скрестив на груди руки, он прислушивался к разговорам стоящих в очереди посетителей.
— Я слышал, будто это бомба, — говорил кто-то. — Террористы заложили нейтронную бомбу.
— А я слышал, будто это газовая атака, — сказал другой. — Как тогда в Индии. Якобы погибло триста человек, и все они там так и лежат.
— Глупости. Это же Утопия, тут никто не умирает. Думаешь, если бы действительно что-то случилось, аттракционы работали и мы оставались бы здесь?
— Не знаю. Вон, видишь, какие-то люди идут к выходу? У них взволнованный вид, они почти бегут. Возможно, они что-то знают. Пожалуй, нам лучше тоже уйти. Уже пятый час, а в отель далеко ехать.
— Ни в коем случае. Я целый день ждал, чтобы посмотреть этот голофильм. Это все просто дурацкие слухи. Вероятно, кто-то заплатил сотрудникам «Мира фантазий», чтобы они явились сюда и навели панику.
Слушая эти разговоры, Джон Доу широко улыбнулся. Для бомб и взрывов время еще не пришло — никто не слышал грохота, не видел обгоревшей одежды и внутренностей, что могло бы вызвать всеобщую панику. Но слухи могли действовать куда коварнее, и ему приятно было наблюдать их в деле. Примерно как если уронить единственную каплю крови на гладкую спокойную поверхность пруда — от нее начнут медленно и неумолимо расходиться круги. В точности, как и задумывалось.
Он посмотрел на группу сотрудников службы безопасности, которые шагали по вестибюлю, направляясь в сторону искрящейся завесы странного вида, закрывающей вход в космопорт. Естественно, они были в штатском, но для наметанного глаза они выглядели словно евнухи в турецком гареме. Кто из туристов стал бы так хмуриться или шагать почти в ногу? Он заметил и других, которые прогуливались среди толпы, наблюдая и что-то записывая. Чем шире станут распространяться слухи и сильнее будут беспокоиться посетители, тем больше прибавится у них работы. Взрыв можно скрыть. Но ограничить слухи? Все равно что запретить светить солнцу.
Начиная с его первой встречи с охранником на входе в Подземелье служба безопасности всегда реагировала именно так, как он и предполагал. С каждым последующим инцидентом — взрывом в «Темноводье», отключением камер видеонаблюдения, неприятностями на «Станции „Омега“» — росла его уверенность в том, что они, словно зомби, поступают исключительно по установленным правилам. Он посмотрел на часы. Через несколько минут работы у Аллокко и его команды станет во много раз больше, что в итоге позволит ему самому без особых проблем отсюда убраться.
