— Хорошо.
«Рассредоточить свидетелей, отсрочить возникновение слухов…» Отдел обслуживания посетителей изъяснялся еще изощреннее, чем участники социологической конференции. И все же Аллокко чувствовал, что тот что-то от него скрывает. Он снова посмотрел на Гриффа.
— Еще что-нибудь?
Тот поколебался.
— Мы поставили наших людей в очереди на выходе. Знаете, просто послушать, выяснить настроения, что говорят гости…
— Дальше.
— Один из наших сотрудников подслушал разговор двоих посетительниц. Похоже, некая туристка бродила в поисках туалета и заметила какую-то вспышку внутри выходного коридора «Станции „Омега“», как раз перед тем, как огородили зону высадки.
— Вспышку?
— Гм… да. Судя по тому, что подслушал наш сотрудник, именно так.
«Господи. Только этого еще не хватало».
— У вас есть описание этой свидетельницы?
Грифф покачал головой.
— Другие подобные сообщения?
— Нет, только одно.
Снова оглядевшись вокруг, Аллокко заметил Тома Роуза, главу отдела инфраструктуры, выходящего из служебной части космопорта.
— Будем надеяться, слух не распространится. Люди всегда слышат что-то подобное — если повезет, можно будет списать на очередную нелепую сплетню. Но пусть ваши люди продолжают следить, что говорят посетители. Мне хотелось бы знать, не появится ли эта история где-то еще.
Грифф кивнул, повернулся и быстро направился в сторону ряда телефонов.
Том Роуз медленно шел навстречу начальнику службы безопасности. Лицо его побледнело, воротник рубашки потемнел от пота.
— Том? — кивнул в знак приветствия Аллокко.
Глава отдела инфраструктуры в ответ лишь посмотрел на него.
— Есть мысли насчет того, что произошло?
Роуз задумчиво пожевал губу.
— Сейчас это выясняют инспектора и инженеры, — сказал он и замолчал.
Начальник охраны стоял, ожидая продолжения.
— Они пока точно не уверены, в чем именно дело. Но это вовсе не перегрев, как мы думали. Похоже, все дело в системе безопасности.
— В системе безопасности?
Роуз кивнул. Казалось, еще немного, и он разрыдается.
— Вы же знаете, как работает гидравлическая система замедления на «Станции „Омега“», которая срабатывает после свободного падения со ста футов? Она чрезмерно переусложнена, но иначе и быть не может, учитывая, что кабину толкает вниз инжекторный механизм.
Роуз говорил все быстрее, словно хотел поскорее покончить с причиняющим боль объяснением.
— Технические спецификации я видел. Продолжайте.
— Так вот, похоже, система замедления не сработала в нижней части аттракциона, как предполагалось. Она включилась в самом начале, наверху, как раз в тот момент, когда инжектор пытался отправить кабину вниз.
— И?
— В общем, из-за давления, толкавшего кабину вниз, и давления, пытавшегося в то же самое время ее замедлить, выработалось огромное количество тепла.
— Насколько огромное? — Аллокко тут же пожалел, что задал этот вопрос.
Вид у Роуза тоже был жалкий.
— Мои инженеры оценили его примерно в пятьсот градусов по Цельсию. И оно проникло… проникло… — Он не договорил.
— Внутрь кабины, — закончил за него Аллокко.
Последовала короткая жуткая пауза.
— Но как это могло случиться? — спросил начальник охраны.
У Тома Роуза дрожали губы.
— Мы проектировали этот аттракцион с учетом максимальной надежности. Втрое выше, чем в исходных спецификациях.
— И?
— Не понимаете? Главной нашей заботой была безопасность, а не защита от несанкционированного вторжения.
Внезапно Аллокко понял то, чего Роуз не хотел говорить прямо. Систему аттракциона использовали против него самого. Дьявольская ирония.
— Каким образом можно такое совершить? — спросил он.
— Если точно знать, что делать, все относительно просто. Изменить положение полудюжины тумблеров, поменять провода на одной из панелей управления. Работа на минуту, может, на две. Но сначала нужно переключить в ручной режим модуль безопасности, а это уже намного сложнее. Требуются высокие привилегии. Вероятно, это сделали удаленно.
Аллокко шагнул назад, двигая желваками. Он мысленно представил себе, как Джон Доу просматривает украденные схемы, определяя, на каком аттракционе удобнее всего провести диверсию. А еще он подумал о неизвестном в форме пилота челнока, том самом, которого видела служащая на посадке «Станции „Омега“» перед катастрофическим падением. Он вспомнил, что говорил ему Пул про хакера, про то, как тот сидел в Узле и печатал, не обращая на них внимания, словно должен был закончить нечто важное, прежде чем…
Словно в тумане, он понял, что Том Роуз о чем-то его спрашивает.
— Прошу прощения? — спросил он, поворачиваясь.
Роуз теперь действительно плакал.
— Кто? — шепотом проговорил он. По его щекам текли слезы. — Кто мог такое сделать? И зачем?
Не в силах вынести умоляющего выражения его лица, Аллокко снова отвернулся.
Джон Доу требовал, чтобы все оставалось в тайне. Но именно он был всему виной. Так что — к черту Джона Доу.
— Друг мой, — тихо сказал Аллокко, — сегодня в парке появились очень плохие люди.
Когда он снова повернулся, Роуза уже не было.
Вздохнув, начальник охраны моргнул и утер рукавом лоб. Пока не появится Сара, главным оставался он. По крайней мере в пятый раз он мысленно пробежал последовательность действий в экстренной ситуации. Он уже задействовал службу безопасности, инфраструктуру, отдел обслуживания посетителей. Оставались еще медицинская служба и отдел чрезвычайных ситуаций.
Но это означало, что нужно вернуться на место трагедии. Аллокко уже один раз там побывал, и ему очень, очень не хотелось возвращаться.
Снова вздохнув, он достал из кармана гигиеническую помаду и провел ею по губам, затем медленно огляделся вокруг, словно пытаясь найти утешение в обманчиво спокойной обстановке космопорта. А потом, покинув командный пункт, он прошел вдоль периметра к выходному коридору «Станции „Омега“» и шагнул в ад.
Здесь пахло жареной свининой. У основания шахты аттракциона поспешно соорудили большую длинную палатку из белого пластика, скрывающую то место, где — когда в конце концов удалось отключить питание абсолютно надежных механизмов — кабина аттракциона под названием «Станция „Омега“» плавно опустилась на землю и наконец распахнула двери. Аллокко был крайне признателен тем, кто поставил эту палатку. Музыка здесь звучала тише, и за это он тоже был благодарен. Он невольно вспомнил первое мгновение, когда увидел открытые двери лифта и обнаружившееся за ними содержимое кабины — клубок перепутанных конечностей, выглядевших гротескно на фоне обгоревших рубашек, брюк и ботинок…
